— Ты же знаешь, даэрте не способны пользоваться их… техникой, — последнее слово старейшина выговорил даже с отвращением.
Действительно, если есть технический кретинизм, даже технический терроризм… в руках даэрте отказывало — все. Любая техника умирала в страшных мучениях. Что могло, то перегорало, что не могло гореть — просто рассыпалось в хлам. Природа такая, с этим ничего не поделаешь.
Именно потому ша-эмо до сих пор и не зачистили их планету, интегрировав все под себя. Им было интересно.
А вдруг?
Это какие же способности и возможности открываются?
Это же человека можно просто запустить куда-то… и все?
А если к врагу?
В его главный вычислительный центр?
Понимать надо! Вот вошел человек в здание, а потом компьютеры падают, падают, падают, сгорают, умирают, погибают…
Пока ничего не получалось. Таких даэрте, которые были готовы сотрудничать с захватчиками, просто не было на планете. Но ша-эмо не оставляли надежды.
— Знаю. Но мы ищем пути. Может, у нас что-то и получится?
Старейшина Мирил кивнул.
Получится, помучиться…
Молодежь всегда считает себя самыми умными. Ладно, чем бы дите ни тешилось, лишь бы на дереве не вешалось. Пробовать перехватывать переговоры — не страшно, пусть. Главное, диверсий в ближайшее время не предвидится. То есть карателей не будет.
Эх, дети-дети… можно вас родить, но как вас уберечь? От вас самих?
Нет ответа.
— Думаешь, получится?
— Надеюсь. Надо пробовать…
Вель с удовольствием оглядел маленькую пещерку, из которой за несколько часов получилась настоящая лаборатория. В понимании даэрте, конечно.
Любой ша-эмо, придя сюда, пальцем бы у виска повертел — в лучшем случае.
Где компьютеры? Электричество?
Техника?
Нет. Ничего такого нет.
Есть кристаллы кварца, аметиста, агата, яшмы… ни одного драгоценного камня, но почему-то с ними хуже получается.*
*- полупроводники делаются на основе диоксида кремния. В основе алмаза — углерод, рубины, сапфиры — оксид алюминия. Прим. авт.
Как — драгоценного?
Для ша-эмо алмаз — богатство.
Для даэрте… он просто есть. Красив, но что с ним делать? Разве что твердый, это хорошо. Можно просверлить что-то, и только. Дикарское отношение?
Но у даэрте другая жизнь. И многое из того, что ценят цивилизованные люди, им попросту не нужно.
Ни к чему.
Даэрте не оценит алмазное ожерелье, но оценит удобную тарелку для супа. Глиняную. Несравнимо? Но попробуй съесть суп без тарелки. А ожерелье… так, игрушка.
В центре схемы расположено озерцо с водой. Соленая, аж режет. Вель довольно кивнул, разделся и полез в воду. Аккуратно надел на свою голову кожаный обруч с большим кристаллом кварца, застегнул набранные из того же кварца браслеты, погрузил в воду руки.
— Вот так.
— Вель, ты уверен, что это не опасно?
— Уверен.
Не до конца. Но что может быть опасного в том, чтобы просто слушать?
Ничего!
Только вот Шавель недооценил плотность потока информации.
Даэрте — и ша-эмо…
Как объяснить папуасу, что такое сотовая связь, как принимают и передают вышки, сколько разговоров может идти одновременно?
Никак.
Вот и Шавель, хотя осознавал саму идею, не мог правильно оценить количество информации, которое хлынуло к нему через кристаллы. Было полное ощущение, что вот он сидел на стуле — и в следующий момент на этом же стуле он падает с водопада. Громадного, разноцветного, хаотичного водопада, в котором вода льется во всех направлениях сразу, и увлекает его за собой… Шавель кричит, бьется — и все бесполезно.
Информация накатывала волнами, захлестывала…
Корабли, крейсера, рядовые ша-эмо, переговоры, переписка, связь на планете и над планетой…
Шавель понял, что сейчас просто потеряет контроль — и… умрет?
Это если очень повезет. А если нет… у него даже смерти не будет. Он переоценил себя. Просто переоценил…
Но… королева…
И ясные зеленые глаза маленькой девочки, с которой они некогда вместе играли!
И — новый поток информации.
Но меньший.
Сам того не осознавая, Шавель сформировал поисковый запрос. И теперь, отбрасывая все пустые разговоры, весь информационный мусор, которым ша-эмо щедро засоряли эфир, к нему стекалось все, что касалось королевы Дараэ. А это было меньше. На порядки меньше…
И все равно — слишком много для обожженного разума.
Шавель выхватывал отдельные крупицы информации, как жемчуг со дна, и понимал, что больше у него просто не получится.
Камера…
Опыты….
Друг Карт… наместник планеты даэрте, Лакс Рей, постепенно дожимал упрямую девчонку. Ломал ее защиту шаг за шагом, день за днем, и она поддавалась. Но ему тоже нужна была помощь.
Да, приятеля. Давнего, хорошего, некоего Дорна Карта… и если его назначат на Даэрте — вместе они и работать будут лучше, и справятся быстрее.
Вот и запрос, сформулированный наместником. Ему нужен помощник, сам он уже не справляется, и хорошо бы — именно этот ша-эмо.
Вот и…Шавель болтался в этом, словно в ядовитом болоте, понимая, что может не выбраться. Но в то же время четко осознавал происходящее. Прочитанное, увиденное.
Что тут неясного?
Ее величество не удается пока сломать, она сопротивляется, наместнику нужна помощь.
Так может, попробовать наоборот? Пусть ему пришлют врага?
А кто у нас главный противник наместника?
И снова поток информации, который буквально разлагает разум на составляющие части. Растирает его в клочья.
Каким чудом Шавель еще мыслит? Он даже сам не понимает.
Он не знает, что его тело сейчас корчится в судорогах в солоноватой воде озера.
Что хаотичными огнями горят кристаллы вокруг него, что несколько из них уже рассыпались, что Элран смотрит на это, оцепенев.
Он и рад бы вмешаться, но не получится. Насыщенность поля такая, что даже на расстоянии в два метра оно ощутимо. Оно покалывает разрядами, оно заставляет волосы вставать дыбом, оно пробегает по кончикам прядей крохотными шаровыми молниями.
Двое мальчишек даже и не представляли, с какими силами вздумали экспериментировать.
Но не оставлять же друга в беде?
Никогда!
И Элран решительно делает шаг вперед.
Последнее, что он успевает заметить перед тем, как его сбивает с ног мощным электрическим разрядом — это шальная улыбка на лице Шавеля.
Друг что-то нашел.
Что-то сделал.
Что-то…
Их находят с утра.
Элрана, пока еще живого. Со страшными ожогами, контуженного, получившего воспаление легких… будь он ша-эмо, он получил бы и «укол милосердия». Или в просторечии — шприц с ядом.
Каждый ша-эмо полезен. Чуть больше, чуть меньше… и лечить их будут тоже, исходя из коэффициента их полезности. Кого-то будут. Кого-то не будут.
Укол — и все.
На Дараэ не задаются вопросами полезности.
Голодного надо накормить, замерзшего обогреть, больного вылечить. Что тут неясного? Элрана унесли, чтобы схватился за голову уже и целитель. Это как же надо влететь, чтобы вся аура была в дырах? Все каналы то ли порваны, то ли сплетены заново в чудовищное макраме… безумие какое-то. Просто безумие…
Как он еще жив-то?
И выживет ли?
Целитель сделает все возможное, но получится ли у него хоть что-то спасти?
Шавеля достали из бассейна совершенно целого. Не обгоревшего, не измученного, совсем как живого. И долго не могли поверить в его смерть. Он же невредим. Вообще — весь. От кончиков ушей — до кончиков ногтей. И внутренние органы все целы.
Но юноша мертв. Окончательно и бесповоротно.
Его аура отсутствует полностью.
Совершенная пустота, вот и все. Абсолютная.
Такого даже у мертвых не бывает. Уж точно не сразу. Есть какие-то ошметки, какое-то свечение, иногда и душа рядом находится.
А тут — пустота.
Даэрте так и не разобрались в том, что случилось. Гений Шавеля опередил свое время, а Элран просто не мог толком объяснить, что случилось. Вроде как Шавель нашел способ выяснить, где держат королеву. А дальше…