— Маша, к доске. Хочешь поговорить — поговорим. Все по местам, сейчас еще карточки раздам.
Маша засопела, но возражения не принимались.
Галина Борисовна улыбалась милейшим образом. И голова у нее совершенно не болела.
После занятий машина уже ждала рядом с колледжем. Однокурсники проводили устраивающихся в ней Руслана, Салею и Таню самыми разноплановыми взглядами — от равнодушных до злобно-завистливых. Впрочем, и те, и другие пропали втуне. Ребятам было совершенно не до любопытствующих.
Дела есть.
И важные.
Онкологический диспансер встретил Салею совершенно особым запахом. Тоски, смерти, безнадежности… и болезнь страшна, и отношение к ней — тоже. Приговор. Так это и звучит.
Так и выглядит, так и пахнет…
Дриада поморщилась.
— Хоть бы что-то такое развели… кусты какие или цветы.
— Дезинфекция все забьет, — поморщилась Таня, отлично вычленяющая хлорку, спирт, нечистоты — из общей массы запахов. И вот не надо про новомодные средства. Они есть, кто б спорил. Только вот стоят не в пример дороже, а завхоз на то и завхоз, чтобы слегка… вести переучет в свою пользу. И покупать вместо дорогих импортных дезинфектантов родную дешевую хлорочку. От которой равно дохнут микробы, пациенты и посетители.
Салея промолчала.
Владислав встречал их на пороге, как дорогих гостей.
— Здравствуйте. Проходите. А Салея Сантос… вы, конечно, — его взгляд уперся точно в Салею, которая в своем платье из цветастого хлопка все равно казалась чем-то неземным и потусторонним.
— Я, — согласилась Салея. — Здравствуйте.
Взгляд ее расфокусировался, уперся в мужчину. Потом она подтолкнула под локоть Таню.
— Смотри на него. Что ты видишь?
Таня тоже сощурилась. Так ей пока было удобнее.
— Зеленоватые тона, голубоватые… есть черные. Здесь и здесь, — палец указал на два места. Оба в районе головы, ближе к левому виску.
— Правильно. У вас часто болит голова.
— Да…
— Это потому, что у вас тут сосуды… если не принять меры, получите инсульт, — «порадовала» Салея, которая уже более-менее разбиралась в медицинской терминологии. Не просто же так она и с Таней общалась, и в колледж ходила.
Владислав только глазами захлопал.
— Я думал — переутомление.
— Понимаю. Идите сюда.
Плющ — одно из немногих растений, которому плевать было на онкологию. Он вился по стене диспансера, оплетал его своими упругими ветвями, шелестел зеленой листвой — и был весьма оптимистичен.
Салея протянула к нему руку, погладила, спрашивая разрешения…
Плющ был не против. Он знал этого человека, он хорошо к нему относился, да и человек, случалось, курил, прислонившись к перилам крыльца, перебирал листья плюща, но не рвал. Никогда не обрывал ради забавы.
И плющ это ценил.
Поделиться толикой жизненных сил? Для хорошего человека — не жалко. Таня посмотрела на зеленые искорки, которые снова побежали по дубовой Короне, и только вздохнула.
Ох, Лея-Лея…
Владислав побледнел, пошатнулся, потом выдохнул.
— Голова — не болит. Вообще…
И никто не обратил внимания, что несколько листьев плюща тихо отвалились, рассыпаясь черным прахом. Они отдали свою жизнь ради человеческого здоровья.
Но на следующий год вырастут новые. Живые и сильные.
Салея кивнула.
— А вот с сигаретами заканчивайте. Хватит…
— Не могу, — Владислав развел руками. — Знаете, пробовал бросать, не раз пробовал, не могу. Просто — не получается.
Салея пожала плечами. Для таких мелочей ей даже плющ не требовался. Еще пара искорок сбежала с тонких пальцев.
— Все. Хотите — можете курить, но удовольствия вы от этого не получите.
— Правда?
— Да. Мужчина пожал плечами.
— Ладно. Как будет, так и будет. Салея, скажите, вы… вы можете меня научить так же, как с Алесей? Чтобы я хоть что-то мог сделать?
Салея снова пригляделась к ауре. Покачала головой.
— Нет, не получится.
— Почему?
— Потому что я черпаю силы из природы. Вы так не сможете. Только свои, край — чужие.
— Я согласен на свои.
— Тогда вам удастся вылечить примерно трех или четырех таких, как Алеся.
— А потом?
— Помрете, — спокойно ответила Салея, которая не видела в этом ничего ужасного. — Лечить больного можно тремя способами. Отдать свои силы, перелить чужие или взять заемные у природы. Первый способ доступен всем, но надолго вас не хватит. Как я сказала, три — четыре человека. Второй надо изучать долго и упорно, или одного вы излечите, а другого убьете. Это как перекачка сил напрямую, но это надо строго контролировать. Или ваш больной выздоровеет, а донор отдаст ему лет тридцать жизни и помрет через год.
— Даже на это многие согласились бы.
— Понимаю. Но обучать такому не буду. Не считаю себя вправе решать, кто будет жить, а кто нет.
— Но Алесе вы помогли?
— Мне стало жаль ее сына. Все.
Руслан скромно промолчал. Обижаться? На то, что его пожалели? Да вот еще! А если бы не пожалели, и мать умерла⁈ Пусть ему хоть милостыню подают, но пусть с мамой все будет хорошо!
— А если бы Руслан предложил отдать тридцать лет, чтобы жила мать?
— Он совершеннолетний, он имеет право на выбор. Но этого не понадобилось. Я нашла, откуда взять силы.
— Вот! Научите меня третьему способу! Черпать силу из природы! Пожалуйста!
Салея впервые разгневалась.
Сверкнули зеленью глаза, топнула изящная ножка.
— Как вы себе это представляете, Владислав⁉ Природа не бесконечна, ей надо восстанавливаться. А человек, оторвавшись от нее, будет болеть. В любом случае. Что вы мне предлагаете? Иссушить леса? Загубить поля? Ради людей?
Владислав замолчал.
Кажется, он понял, что перегнул палку. Действительно, людей много, и с такой точки зрения все выглядело убедительно. Болезни не кончатся никогда. А вот природа… тот же плющ отдал несколько листочков и восстановится по весне, но это ради одного человека и незначительной проблемы. А если лечить всех, кто сейчас находится в онкологии? Тут не то, что плющ помрет, тут еще и все клумбы пожухнут.
— Я не подумал. Простите…
Салея безразлично пожала плечами. Осознал — и ладно, за что тут прощать?
— Скажите, а чему меня можно научить?
Девушка задумалась.
— Я не знаю, чему именно вас можно научить. Хотите — покажу упражнения на концентрацию и равновесие. Начинать всегда надо с них. Если будете делать упорно и серьезно, сможете видеть вот так же, как я.
— Диагностика?
— Да, наверное. Сможете видеть, где в организме человека есть повреждения и какие. Исправлять — уже придется вашими методами, или обращаться к даэрте, но…
— Никаких — но! Учите!
Даже диагностика! Это не просто подспорье, это — ПОДСПОРЬЕ! Правильно и вовремя определенная болезнь — считай, уже половина лечения.
Салея пожала плечами.
— Запомните — или запишете?
Естественно, на память Владислав полагаться не стал. И следующие полчаса тщательно конспектировал упражнения, которые должен будет выполнять каждый день. Желательно, не меньше часа в день, тогда через шесть — восемь месяцев толк будет.
Потом выполнял в первый раз эти упражнения, под присмотром Салеи, которая тщательно поправляла стойки и посадку. Потом ее рядом не будет, но мышечная память сохранится, за этим она проследит. Не так много и надо — пару импульсов, потом мышцы запомнят.
Потом не удержался, и уговорил Салею пройтись по палатам. Сам, лично, упаковал в халат и шапочку, чтобы зеленые волосы не смущали никого, сам нашел и даже помог надеть бахилы.
Тане и Руслану такой радости не выпало. Но ребята переглянулись, и упаковались сами по себе. Благо, и халаты, и все остальное у них было. В медколледже требуют на занятия ходить именно в халатах. И в сменной обуви.
— Идем?
— Конечно, идем…
Посещение палат оставило у Салеи достаточно тягостные впечатления. Пару раз она и не выдержала. Когда речь шла о многодетной матери, когда увидела больного подростка с неоперабельной опухолью мозга… чуточку бы поменьше, но — упустили момент. Теперь эту заразу не вырежешь.