У него серьезная рана, была… Витя сам его вытаскивал, там ожог был во всю спину. А сейчас сидит — и ничего? Даже улыбается?
Вот мама и дочка. Девочка прижалась к матери, спит. А во сне сжимает ручкой что-то вроде игрушки, искусно сплетенной из веток и листьев. Забавная такая куколка — мишка. Мама прижимает малышку к себе, а сама завернулась в длинный темно-зеленый плащ. И ребенка укрыла полой, и сама согрелась, и успокоилась. Отпивает что-то из фляжки знакомого вида, смотрит по сторонам уже без страха, с любопытством.
Те, кто здесь остался — спаслись. Это явно. А те, кто ушли? Вдоль рельсов, к людям? Надеясь обогнать огонь?
Витя потер лоб, потом попробовал изобразить целое, отделил от него часть, показал направление. Показал на остаток, обвел рукой тех, кто сидел под навесом.
Поймут ли его?
Молодой парень смотрел внимательно. Потом кивнул, соглашаясь. И изобразил вопрос. Мол, и что? Мы-то тут при чем?
Витя еще раз показал в ту сторону.
Люди же!
Надо идти, спасти…
Элран, а это был именно он, только качнул головой. Нет. Не надо.
С его точки зрения, это были НЕ люди. И спасать их ни к чему.
Даэрте мало. Но все даэрте — один народ, среди них нет предателей, среди них нет перебежчиков, мнение одного даэрте — это мнение всех даэрте. Практически, всегда.
Да, это именно симбиоз. Леса и даэрте. Что хорошо для леса — хорошо и для них. Что решит королева, то и станет волей народа. И преотлично с этим все уживаются. А тут…
Даже не будь Элран даэрте, он бы все равно побрезговал этими ушедшими. Это — дрянь.
Они вместе со всеми потерпели крушение. Явно пострадали меньше других, раз уж у них хватило сил уйти. И вместо того, чтобы помогать — ушли. Бросили своих.
Бросили тех, кто нуждался в их помощи.
И вот не надо рассказывать, что здесь все были обречены, а там — нет.
Вот, за навесом лежат тридцать два человеческих тела. Те, кому смертельно не повезло находиться в первых вагонах. Вот несколько человек в форме. Явно вели этот по-езд. Смешное название.
Вот еще погибшие. Основной удар пришелся на первые вагоны. По счастью, они оказались купейными, с дорогими билетами, и народа там было не так много.
Кто-то погиб от огня. Кто-то получил травмы, когда вагоны ударились, сошли с насыпи… мужчины, женщины, даже двое детей есть. Жалко.
Эти погибли сразу.
Те, кто остался рядом с поездом — умерли бы через час — полтора, когда переменился бы ветер. И погнал огонь на беспомощных людей, погнал по деревьям…
Те, кто ушли… ну, было бы у них на час больше. Они — дураки? Не понимали таких вещей?
Там есть шанс, а здесь — нет? Ошибка в условии. Не было шансов ни у кого. Ни там, ни здесь. Но те, кто остался, вот, как этот мужчина с забавным птичьим именем Вить, пытались помочь. Что-то делали, невзирая на свои травмы и раны. И остались людьми. Почти даэрте.
А те, кто ушли…
Пусть сами выбираются, как хотят. Авось, их кто и найдет.
И Витя это понял.
Два мира соприкоснулись — и слились.
Витя не знал даэрте, Элран ни слова не понимал по-русски. Но отношение к беглецам у них было одинаковое. И мужчины отлично понимали друг друга. Те, кто знают не понаслышке о чести, порядочности, о совести. О том, что мужчина — это не только возможность оплодотворить несколько миллионов женщин, и буква «М» на двери туалета. О том, что мужчина еще и обязан помогать слабым. Защищать, поддерживать…
Витя не ушел бы.
И Элран признавал его равным себе. Он ведь тоже не сдавался. И не ушел бы с Дараэ. Он и сейчас мечтал вернуться, и как следует настучать ша-эмо. Но это пока неосуществимо. Ну, хоть помечтать.
Пока. А потом и правда — вернуться.
Пока мужчины мерились взглядами, Лея наконец-то сделала последние движения.
И по деревьям застучал дождь.
По деревьям, по траве, по оставшимся искоркам огня… и в этом дожде начали потихоньку растворяться даэрте. Они уйдут, практически все. Останутся два десятка, не больше. Этого будет достаточно до прихода помощи. И Салея сможет говорить за всех.
Сможет начать… легализацию. Надо только немного подождать… уффф! Все же, она тоже устала. Салея почти упала Тане на руки.
— Все, можно отдыхать.
Рядом тут же оказался Элран, поддержал, помог встать.
— Ваше величество.
— Проводи меня к людям. И оставайся с нами. Так будет лучше.
— Да, королева.
Кстати, как такового, титула королевы у Салеи и не было. Было «дараэсса». Старшая на Дараэ, дитя Дараэ, свет и солнце Дараэ. А величие?
При чем тут величие?
Смешно…
Садясь в вертолет, Володя уже знал, что они увидят на месте катастрофы.
Уже готовился к неизбежному. Да все знали, что уж там! Работая в МЧС и не к такому привыкаешь! Ей-ей, воля б Володи, он бы всех экстремальщиков сюда в обязательном порядке определял. Чтобы посмотрели, гады!
А потом еще заставлял тела по домам развозить. И в моргах работать в обязательном порядке.
Чтобы тоже полюбовались…*
*- знакомый из МЧС еще и про телесные наказания тему развивал, но это уж вовсе непечатно получилось бы, прим. авт.
Тот, кто знает, кто видел, кто понимает, кто хоть раз вытаскивал из обломков человеческие тела — обгорелые, раздавленные, и хорошо, если человек умер сразу…
Володя заранее готовился к сильнейшему стрессу. И он-таки случился.
— Слушай, что там такое? Дождь?
— Похоже…
Володя приободрился.
Судя по тем обрывкам, которые они узнали, на месте происшествия начался пожар. И… и это еще страшнее. Даже косточек может не остаться. И достать их не получится…
А если дождь?
Да, нефть может гореть и на воде. Но… но верхового-то пожара уже не случится? И дым к земле прибьет? И по тайге пал не пойдет? То есть кто-то да уцелеет?
Как же это замечательно!
Вплотную вертолеты подлететь не смогли. То есть смогли бы — пилотов в МЧС готовят строго. И опыт полетов «под шторкой» у них громадный.*
*- под шторкой — вслепую, только по приборам, прим. авт.
Смогли бы и подлететь вплотную, и сесть попытаться, но… но уже видели, что пожара — нет. Что есть дождь. И зачем под него лезть? Проще подобрать подходящие поляны неподалеку, сесть, а уж до места происшествия дойти ножками. Потом уже и вертолетчикам легче будет, когда надо будет грузить пострадавших. Но сначала все равно будет сортировка, первая помощь, много чего будет. Уж очень место неудачное выбрал поезд, чтобы кувыркнуться! Хуже не придумаешь!
Вертолет — и тот нормально не посадишь, максимум — один, а их-то больше!
Так что Володе и остальным спасателям пришлось пройти по тайге порядка шести километров. Для тренированного человека, даже с рюкзаком на плечах — ерунда. Полтора — два часа при везении. Если кто скажет — средняя скорость человека как раз те шесть километров в час, так это по ровной прямой. По асфальтированной дорожке, по стадиону…
Там — да. Даже и восемь километров в час, если напрячься и идти быстро.
А в лесу такие номера не пройдут. Даже идя рядом с насыпью, сильно не поторопишься. Тут тебе и деревья, тут тебе и камешки под ногами скользят, и трава, и нога на глине поехала…
А ведь надо не просто дойти и упасть! Надо прийти и оказывать первую помощь, помогать людям, надо работать. Так что получилось около двух часов. Но зато потом…
Увиденное настолько порадовало Володю, что он бы и сорок километров по тайге намотал! Без перерыва на сон и еду! И сто сорок!
Это ж СЧАСТЬЕ!
Вот так, даром и для всех спасателей.
Сидят пострадавшие под навесом, смотрят себе по сторонам, переговариваются, что-то едят, пьют, и первая помощь им явно уже оказана — кровь ни у кого не течет, никто без сознания не лежит.
Володя так был рад, что даже не сразу обратил внимание на людей, которые сидели не под навесом, а рядом. Странных таких людей…