— Но Салея же их не проведет?
— У них есть порталы. Мы смотрели, они вполне могут построить их и здесь. Для этого хватит пары-тройки даэрте с документами. Они улетают из России, строят портал на Амазонке — и уходят. В сельву.
— А потом оттуда сбегают все ягуары?
— Скорее, все люди. Я бы не сильно этому удивилась. С другой стороны, может даэрте в тайге еще какой Аркаим найдут? И вообще прославятся?
Таня потерла лицо руками.
— Бусь, как-то уж все это очень глобально? Особенно для нас.
— Наполеон начинал с младшего лейтенанта, тогда такие стадами бегали.
— А закончил на святой Елене.
— Вывод — не лезь, куда не просят. Его кто-то в Россию звал? Приглашал?
Таня фыркнула.
— Странно, что французы нам за его убийство не предъявили. А то мы ж Гитлера до самоубийства довели…
— Странно, что в школах историю не учат. А то все страны помнят, как они от России огребли, а кто им предъявит за всякие пакости, — фыркнула бабушка. — Я бы вообще экзамен по истории сделала одним из главных. И без него никуда не допускала, а то выросли стада баранов… которые уверены, что Европа — вшивая, немытая и голодная, была очагом культуры. Их бы туда… в очаг к святой инквизиции. Мигом бы почуяли, что паленым пахнет.
Таня фыркнула.
— Бусь, ну ее на фиг, ту Европу.
— Вот и правильно. Все равно там скоро одни негры и арабы бегать будут, — махнула рукой бабушка. И довольно улыбнулась. Сработало же? Правильно, сработало… так-то ей на Европу наплевать, но внучку отвлечь надо было. И Таня отвлеклась, и плакать перестала — что еще надо?
Теперь баиньки. А то завтра тяжелый день. И послезавтра тоже. И потом…
Только вот Тане повезло. Она сама не понимает, насколько, но повезло. У нее теперь дело есть. На всю жизнь, и детям останется, и внукам. Не проживет пустоцветом. А это — замечательно!
— Замечательно! — пробормотала в этот момент Салея.
— Восхитительно, — согласился Элран. Правда, он имел в виду легкость обращения королевы с силой, но и результат тоже радовал. Приятно посмотреть.
Салея тоже не спала. Но она решила потратить время на то, чтобы разобраться с Извольской.
Что это такое? Ее сестру подставлять? А если бы Салеи не было рядом? Гадючка бы Тане жизнь сломала, а бабушку Милу попросту убила?
Как-то так…
Суд не квалифицирует это умышленным убийством. Но разве от этого легче?
Прощать Салея не собиралась.
И когда Таня отправилась рыдать, друидессы уже полчаса, как рядом не было. Наложить на кровать иллюзию? Запросто! И выскользнуть в окно, настрого пригрозив Люське, чтобы наглая кошь молчала. А то обязательно наябедничает!
Элран столкнулся с ее величеством уже на подходе к дому, и тут же был привлечен к делу. То есть — взят с собой в качестве сопровождения. А заодно…
— Какие у тебя намерения к моей сестре?
— Ваше величество, клянусь…
— Таня — моя кровь. Обидишь — и умрешь.
Сказано было очень просто, без аффектации, но Элран поверил.
— Не обижу. Мне самому больно будет… мне кажется, она — моя половинка.
— Человек?
— И что такого? Если в ней наша душа? Древесная?
Салея вздохнула.
— Ничего. И дети у вас будут, в ней есть моя кровь. Но что касается других людей, я не уверена. Тут надо смотреть… здесь есть интересная наука — генетика. Хотела бы я ей заниматься!
Элран промолчал. И перевел разговор на другую тему.
— Куда мы идем, ваше величество?
Салея хмыкнула, и принялась рассказывать о случившемся. Долго убеждать даэрте не пришлось. Разве что уговаривать его не уничтожать глупую девицу.
Ну, дрянь! Ну, дура…
Но в том и беда, что убитая дура уже не поумнеет. Поэтому один шанс ей нужно дать. Один и небольшой. А вот потом, если ничему не научится…
Потом уже будет поделом.
Где живет Катерина Извольская Салея знала. Да все знали! Элитное жилье, особняк, центр города, старый фонд….
Правда, есть и минусы. Особняк признан памятником архитектуры, и серьезно перестраивать его нельзя. Земельного участка у него практически нет — центр. Так, три сотки, два куста. Шум, гам, постоянные машины мимо, никакой парковки… да, еще и делить приходится на двух хозяев. Но понты ж! Они дороже! *
— Владельца подобного особняка автор знает лично. На вопрос — зачем, ответил коротко: был дурак, увы. Прим. авт.
Вложено в особнячок столько, что эти деньги отродясь не отбить. Другого идиота, который купит его за такую сумму, просто не существует в природе. Но Извольской это совершенно не мешало хвастаться своей крутостью. То есть родительскими деньгами.
Салея нашла взглядом ее окно.
Ага, вот… надо только посмотреть — что тут с камерами. Или — не надо? Салея сосредоточилась. Люди так зависимы от электричества, а электричество от проводов,, а провода отлично рвутся…. И столб уронить можно древесными корнями. Итак…
Свет мигнул и погас. Наглухо. Везде. Во всем квартале.
Камеры наблюдения, которые хоть и могут работать автономно, но далеко не все, тоже булькнули и отключились. Салея сделала шаг, второй — если бы кто-то видел ее сейчас, коллекция городских ужастиков пополнилась бы еще одним персонажем. Какие там дешевенькие ужастики про вампиров? Ужас — вот он.
Когда по воздуху, словно по невидимым ступенькам, поднимается хрупкая девушка. И зеленые волосы шевелятся за ее спиной, словно на головке ее выросли невидимые змеи.
Когти? Клыки? Дешевка, право слово. А вот глаза…
Если бы кто-то заглянул ей в глаза, то не различил бы ни белка, ни зрачка. Все затянуло алым цветом. И тем же алым горят плашки дубовой короны.
Катерина не спала.
Сидела в чате, разглядывала симпатичную сумочку, и думала, что ей такая еще долго не светит. Отец против!
Кольцо она взяла у матери без спроса, и потеряла, и получила за это сегодня…. Денег ей еще долго не видать. А все Углова виновата, понятно же!
Дрянь!
Ничего, Катя еще с ней разберется.
Скрипнула, открываясь, рама окна. Катя даже не сразу поняла, что происходит, взвизгнула, шарахнулась… если бы она сразу бросилась наутек…. И тогда было бы поздно. А уж сейчас…
— Остолбеней, — Салею позабавил этот фильм. Глупый, но завораживающий.
Катерина дернулась — напрасно. Она не могла шевельнуться. Никак.
— говоришь, Таня виновата во всем? — Салея не читала мысли, да и зачем? Видела она таких… Извольских! Во всех видах! Ей и подтверждение не требовалось.
Катерина вращала глазами, но больше ей не повиновалось ничего. Слово сказать?
А кто ее слушать-то будет? Это не ужастик, где главное условие действия — поговорить. В реальности — кому интересны ее слова и мысли? Уж точно не Салее.
— Слушай и запоминай, дрянь. Твое наказание продлится ровно пять лет. Таня успеет доучиться и устроиться. И ты не причинишь ей вреда. Успеешь все обдумать, успеешь проникнуться. Спустя пять лет снова примешь человеческий облик. Но если еще хоть раз попробуешь кому-то причинить вред — вернешься в то же состояние. Навечно.
Салея хлопнула в ладоши.
Катерина Извольская перевела взгляд на свои руки — и заорала. Хотела заорать, но из горла вырвался какой-то странный звук.
Рук — не было.
Вместо них были белые лапки, и мех, и…
Оххх…
Сознание плавно отключилось. Салея ядовито ухмыльнулась. На кровати Катерины Извольской лежала собачка породы Лион Бишон. Кстати — очень симпатичная зверушка, пушистенькая, обаятельная…
И — дорогая. Авось, на шапку не пустят.
Утром она придет в себя. Ее найдут родители, всполошатся, начнут искать дочь, а что будет с обезьяной? Она же о себе никак подать весточку не сможет. Изначально Салея думала про обезьяну Де Браззы. Тоже симпатяга, и премиленькая, и обернуть человека в обезьяну проще, чем в другое животное… еще проще разве что в свинью. Но обезьяна очень близка к человеку. Возьмет, да напишет о себе. Или на планшете наберет несколько строчек.
Поверят ей там, не поверят — дело десятое. А собакам технику обычно не доверяют.