И будто бы подчеркивая её неожиданно резкие слова, колокольным ударом раздался лязг металла о металл. Впрочем, звук этот, показавшийся чуточку зловещим в мистической потусторонней атмосфере Зеркальной Комнаты, имел самое естественное происхождение. Воронцов, стоящий поодаль от остальных, сменил в пистолете едва ли на четверть опустевшую обойму на свежую и привычно загнал в ствол первый патрон.
- Как же нет? - слегка удивленно спросил Алексей. - Вот же он - выход...
И штурмовик ткнул стволом пистолета в направлении черной бархатной портьеры, за которой, по его мнению, должна была находиться сауна в подвале "Черного дома", наполненная жертвами только что ликвидированного субъекта.
- Вы не понимаете, - все так же сердито, но уже с каким-то оттенком безнадежности в голосе, сказала Сова. - Выход есть всегда, и отсюда тоже, но куда?..
- А можно пояснить так, чтобы мы поняли? - спокойно, но настойчиво переспросил Голицын.
- Можно... попробую. Видите - зеркала... в них отражаются варианты будущего... и прошлого тоже, будущее так же влияет на прошлое, как и прошлое на будущее...
Сова задрала голову и попыталась поймать своими круглыми птичьими глазами взгляд жандармского подполковника. На какую-то долю секунды ей это удалось, и девушка заметила в глубине глаз Голицына бешеную работу мысли. Приободренная этим, она продолжила:
- Я не знаю, как, но все эти варианты отражаются на нас, пока мы находимся здесь, в этой комнате. Меняется наше прошлое, меняется наше будущее, каждую секунду, каждое мгновение. Причем так, что это невозможно предугадать... без всякой логики... без всяких причинно-следственных связей...
"Какие она слова-то знает, - удивился Воронцов. - А по виду - шарамыжка шарамыжкой базарная... удачно как прикидывается..."
- Мы все-таки выйдем из Зеркальной Комнаты? - уточнил главное на сей момент Голицын.
- Конечно, - кивнула Сова. - Замкнутых пространств не бывает, бывают запертые, но это - открытое, без ограничений.
- И сколько же шансов на то, что там, - вмешавшийся вновь в разговор Ворон опять махнул пистолетом в сторону портьеры, - что там - сауна?
- Как в любой игре - пятьдесят на пятьдесят, - нарочито усмехнулась Сова. - Или сауна, или нет. И самое худшее, что я не вижу этих вариантов, как видела до сих пор.
- Послушайте, Кассандра, - спросил Голицын. - И сколько же людей знали про эту Зеркальную Комнату?
- Да все знали, - приподняла бровки Сова. - Только кто-то верил, кто-то пропускал мимо ушей. А таким вот, как тот Степка... им и дела никакого не было ни до зеркал, ни до вариантов будущего. Пожрать, выпить, с женщиной покувыркаться... ну, еще иной раз показать своим дружкам, какой за ним папашка стоит - вот вся его жизнь.
- Наверное, потому, что знали все, не знала моя служба, - хмыкнул недовольно подполковник. - Значит, выхода отсюда, да и того, что с нами произойдет, ты теперь не видишь?
- А я и раньше не видела, - успокоившись немного, честно ответила Сова. - Чувствовала, знала, ощущала... но ведь это - совсем не то, что видеть... по-вашему...
- Но здесь оставаться тоже не имеет смысла, - Голицын, выслушав девушку, просто принял её слова к сведению, теперь предстояло не говорить, а действовать.
- Так чего проще? - спросил Воронцов, привычно уже тыкая стволом в сторону портьеры. - Выходим и - смотрим...
- А если попадаем не туда? - спросила Сова.
- А там и увидим - куда, - железно возразил Алексей.
- Ну, что ж, так и поступим, - согласился жандарм и двинулся было к выходу.
- А как же я? - жалобно спросила Нина, стоя практически на одной ноге, сжимая в руках туфельку с обломанным каблучком.
- Милая барышня-репортер, снимите вторую туфельку и выбросьте обе, - посоветовал Голицын чуть язвительно. - Прогуляйтесь немного босиком, в газетах пишут, что это полезно...
- Полезно - это когда по земле или по траве, - возразила рыженькая, все-таки следуя совету подполковника. - А тут вон - пол какой...
В самом деле, пол в комнате был странный. Где-то в глубине её и под зеркалами лежал темный холодный мрамор самых различных оттенков - от серого до бордового, а вот ближе к выходу, к портьере почему-то были настелены обыкновенные крашеные суриком и казавшиеся теплыми доски.
- Не капризничайте, - попросил жандарм, понимая, что Нина просто нервничает. - Сейчас выйдем и отыщем вам какую-нибудь обувку, снимем с кого-нибудь, в конце концов...
- Я в обуви с покойников ходить не буду, - решительно заявила девушка, вспомнив трупы возле бассейна и на постели, и даже попятилась от выхода, будто там, сразу за порогом, её ждал десяток мертвецов, обутых в туфельки всех размеров и фасонов.
В пол-уха прислушивающийся к маленькой перепалке репортерши с подполковником Ворон презрительно хмыкнул. И неожиданно его поддержала Сова:
- Тоже мне... а я бы вот не побрезговала такими сапожками, да только не по ноге они, размерчик не мой...
Она указала на разлохмаченные пулями, но уже переставшие кровоточить ноги убитого, обутые в очень добротные остроносые полусапожки на небольшом каблуке, сплошь обвешанные металлическими побрякушками.
- Ну, уж с этого-то я бы точно ничего не взяла, - передернула плечами Нина. - До сих пор дрожь пробирает, как его лапу на шее вспомню...
- Достаточно, - остановил разговорившихся женщин Голицын. - Ворон, ты первый...
...за бархатной черной портьерой оказалась пустая, запыленная и плоховато освещенная единственной лампочкой без абажура, висевшей под потолком, комнатка. Ни кафельным, с подогревом, полом, ни бассейном здесь и не пахло.
- А если еще раз? - задумчиво произнес подполковник.
Алексей послушно три раза подряд сдвигал и задвигал импровизированный занавес, но ничего не изменилось, всякий раз открывался унылый вид на пустынную комнату, больше всего похожую на заброшенную подсобку.
- А если зайти туда и вернуться? - продолжил Голицын.
- Только лучше всем вместе, - предупредила Сова.
- Разумеется, - согласился жандарм. - И без того для хождения по лабиринтам настроение не самое лучшее, а если при этом еще и размышлять, куда подевались остальные и как им теперь без нас...
Он плотно прихватил левой рукой за талию Нину, переминающуюся с ноги на ногу рядом с ним, а Воронцов, так и не вернувший пистолет в кобуру, также поступил с Совой...
- Это перебор, - чуть недовольно поморщилась девушка. - Никто же нас при переходе из комнаты в комнату разделять не будет.
- Береженого бог бережет, - ответил затертой сентенцией Голицын.
И они еще трижды входили в пыльную подсобку и возвращались в Зеркальную Комнату, но ничего не менялось, разве что во время последнего перехода в углу пустой до сих пор комнатки оказалась старая, потертая и поломанная швабра.
- Думаю, что эксперименты пора заканчивать, - сказал Голицын на правах старшего, как по чину, так и по возрасту и положению в обществе. - Как думает уважаемая Кассандра, можно из "Черного дома" выйти? Или так и будем блуждать по комнатам до самой смерти?
- Естественно, можно, - поморщилась Сова, она невзлюбила прозвище, данное ей подполковником. - Я сразу говорила, что закрытых миров не бывает. А запертые специально всегда можно открыть... но этот - не заперт, я бы почувствовала... наверное...
- Тогда - пойдем дальше...
И потянулся странный, чем-то жутковатый лабиринт пустынных комнат. В некоторых были только-только накрыты столы свежайшими, прямо с плиты, деликатесами, от которых иной раз даже исходил ароматный парок. В некоторых каменной твердости куски хлеба соседствовали с заплесневелыми фруктами и изрядно воняющим тухлятиной мясом. Иногда в пепельницах дотлевали окурки положенных туда несколько минут назад папирос. А иногда пыль лежала толстым-претолстым пушистым слоем на всех горизонтальных поверхностях. Но людей не было нигде.