— Интересные у вас друзья. — Прокомментировал Никита.
Нет, он мне и вправду нравится! Скользит так же на грани. Слова приличные, но свое отношение подобному поведению высказал достаточно ясно.
— Видишь ли, друг мой! — Негромко сказал я. — Путь достижения власти, влияния и положения в обществе — довольно скользкая тропка. И иные, слабые духом личности, избирают на нем короткие пути. Ведь что может быть проще, чем силой своего «авторитета» сотворить «суд» над выбранным «слабаком»? Казалось бы, беспроигрышный вариант…
Лицо Третьякова перекосило. Буквально. Словно все зубы разом напомнили о необходимости своевременного посещения стоматолога.
— Неееет, Владимир! — Протянул я с легким смешком. — Только не говори мне, что ты так и не смог воспользоваться той ситуацией!
— Школьный совет решил, что подобное поведение недостойно дворянина. Даже дуэльный клуб сказал свое веское слово. — Усмехнулась Мещерская.
Я удивленно приподнял бровь. Эти-то как раз всегда были за любой подобный движняк.
— Напали толпой. Победить не смогли. Если бы не удар в спину… — Китти развела руками, не желая продолжать.
— Кстати, Тамара Андреевна, — Едва заметно поклонился я Кошкиной. — Позвольте отметить, удар был великолепен. Выбор момента, скорость, исполнение… Я восхищен!
Глаза девушки округлились. Вот уж не знаю, чего она ожидала, но как по мне, она и впрямь очень грамотно себя повела. Я не про этичность момента, а про эффективность.
А вот Владимиру мои слова отчего-то очень не понравились… Или тот эффект, который они произвели на его, я так понимаю, женщину.
Он якобы случайно качнулся вперед, выплескивая часть содержимого своего бокала.
Ответное движение я начал едва ли не одновременно с ним… Просто отступая в сторону. Шампанское не задело никого, лишь оставив след на плитке одной из дорожек.
— Вы не очень ловки. — Вынужден был признать я ровно.
Третьяков выглядел сконфужено. Задуманное было исполнено действительно топорно. Ни у кого не осталось сомнения, что произошедшее — случайность. А тут тоже момент — красиво исполненное «нападение» общество, как минимум, поймет и оценит изящество исполнения. А вот такое… Ну, выглядит глупо.
— Вот был ты уродом, так им и…
Все, это было прямое оскорбление. На миг, кажется, я даже успел почувствовать, как внутри меня сжалась тугая пружина… И расслабилась вновь. Он сейчас не меня «мочит», а хоронит свою репутацию. Он бы это еще при хозяевах дома провернул!
— Не забывайте о вежливости! — Произнес знакомый голос за моей спиной.
Я и не подозревал, что он может звучать так мягко… И при том температуру иметь явно ниже нуля.
Все развернулись и коротко поклонились приветствуя наследницу.
— Наталья Григорьевна, — попытался оправдаться Третьяков с явно различимым заиканием в голосе. — У нас тут спор возник…
Да и румянец у него на щеках выступил нездоровый. Да уж… Такое исполнить в доме Высшего рода — это умудрится надо.
— Привет, Наташа! — Не дал закончить ему я.
А что? Имею право. Как никак, он тут «поживиться» за мой счет собирался. А такое простить можно, конечно, но…
Теперь застыла и сестренка со своим молодым человеком. Я только что допустил ГРУБЕЙШЕЕ нарушение. Если только не…
— Привет, Демид. — Немного устало махнула рукой она. — Набегался?
Теперь уж и я едва не поперхнулся. Такой интерпретации моего поступка я не ожидал. Но никакого осуждения в голосе ее не было. Скорее, констатация факта.
— Набегался. — Вынужден был признать.
— На этот раз ты проскочил между каплями дождя, — все с той же улыбкой сообщила она. — Но в следующий раз я сломаю тебе шею. Лично.
Температура вокруг ухнула на несколько градусов вниз. Водница продемонстрировала лишь часть своего Дара. И, как в том анекдоте, «было не вкусно, но хватило всем!».
Да-да, такие мероприятия нередко для того и проводятся. Чтобы в очередной раз продемонстрировать силу своей Семьи. Это офигенно тонкий «язык». Примерно как тот лед, по которому я прошелся совсем недавно. Малейшая ошибка в жесте или интонации, и вот ты уже нанес страшное оскорбление. А так и до Войны родов недалеко.
Ничего умнее чем послать ей воздушный я не придумал.
Громова-старшая на то лишь мило улыбнулась, отпуская Стихию.