— Господин полковник, — подал голос я. — Получается, что Отряд создан по образу и подобию войсковых формирований… Иного мира⁈
Коротков коротко усмехнулся.
— Да, верно. — Кивнул он. — Тоже не всяких, но многое мы взяли именно оттуда.
— Вопросов больше не имею.
Остальные поддержали меня глубокомысленным молчанием.
Александр Сергеевич Коротков, Невыразительный.
Полковник нервничал. Он уже трижды провел рукой по седому ежику, а это людям понимающим о многом говорило.
Его собеседнику, правда, было не до таких мелочей. Он уселся на стуле и, закрыв глаза, анализировал свои впечатления от разговора.
Открыл глаза он минут через пять. Все это время Александр не отводил от него внимательного взгляда.
— Дырку просверлишь, господин полковник. — Холодно улыбнулся тот одними губами.
Казалось, словно растянувшиеся вроде бы в дружелюбном жесте губы взяли от другого лица и приклеили на каменную глыбу. В глазах его стояла полная безмятежность океанских волн. Так всегда бывало после транса. И будет впредь. Но полковнику никогда не становилось от этого легче. Ведь сейчас эти губы вынесут вердикт. И кое для кого он может стать приговором.
— Не томи. — Потребовал полковник чуть резче, чем того требовала ситуация.
Именно на этом моменте он не любил списывать своих курсантов. В принципе. А в этот раз в расстрельный список карандашиком внесены и две его родственницы. Оттого и нет сейчас здесь Наташи и Алины. Они бы лица, конечно, «сдержали», но к чему подвергать их лишним испытаниям? На их долю и так выпадает изрядно.
— Все. — Коротко ответил менталист и, коротко поклонившись, стремительно покинул автобус.
Александр длинно выдохнул. Кажется, в этот раз списывать никого не придется.
А ведь так бывало далеко не всегда…
Глава 9
Глава 9
— И где это мы так шляемся⁈ — Раздался возмущенный голос из темноты.
Лишь свет из холодильника подсвечивал не по привычкам стройную фигурку. Это ж надо кусочничать в три часа ночи!
Пришел, называется, домой. После того как меня морально отлюбили десятки спецов соответствующего профиля. Ощущения… Те еще. Словно с десяток не слишком умелых проктологов за раз посетил. Спасибо, что хоть не в прямом смысле!
— Светочка, умница-красавица, такие вопросы я своей жене буду позволять задавать через раз! — Тут же отбрил я, направляясь в сторону сестренки.
Вернее, холодильника. Есть хотелось зверски. Покормили меня в последний раз около шести вечера, а «вольную» получили уже хорошо за полночь. Двое суток длился ад. Допросы сменялись сочинениями на тему «Как я провел эти лучшие в жизни пять минут?» и сеансами работы с менталистами и психологами. На нас разве что химию допросную не попробовали. Ту, что для экстренного потрошения. А в том, что «фармподдержку» для улучшения беседы нам обеспечили, я даже не сомневался. Несколько раз после еды отмечал очень уж специфическое самочувствие. Причем средства на нас пробовали явно разные: то открывалось классическое недержание слов внутри черепной коробки, то вдруг накатывало такое расположение к миру, что не ответить на вопросы таких прекрасных дяденек и тетенек было просто невозможно!
— Хам! — Ответила сестренка, подвигаясь.
Не достаточно. Но ничего. Соотношение масс-то явно в мою пользу. Так что чуть больше «жизненного пространства» перед открытой дверцей холодильника я отвоевал себе без проблем.
Странное, все же, изобретение — этот морозильный ларь. Проходя мимо просто невозможно не отметить совершенства его внутреннего мира! Хотя, если честно, я бы себе табличку все-таки повесил бы с предупреждением: «Ты об этом пожиреешь!». С другой стороны, ем я сейчас намного больше, чем раньше, но и энергии расходую столько, что все во мне просто горит.