Выбрать главу

— На вашу долю выпадет организация нескольких тревожных групп и участие в иных мероприятиях.

«Надо значит надо!», — решил я, внимательно вслушиваясь в слова Бенкендорфа. Если бы я тогда знал, что именно он имеет ввиду под термином «мероприятия».

— Основной вашей задачей будет защита коммерческих активов ИСИ и превентивное купирование угроз для их существования. Есть ли у вас вопросы?

— Никак нет! — Бодро соврал я…

… Хотя бы потому, что довести все это можно было бы и в частном порядке без личного визита. Хотя есть у меня предположение, что вопрос не в том, ЧТО сказано, а в том КТО приехал сообщить. Есть некий шанс, что любой, кто вздумает повторить недавний «подвиг» придурков ныне крепко задумается: а стоит ли такое исполнять с домом, где сам граф гостит⁈ А слухи, я уверен, распространятся очень быстро. Абсолютной защиты подобный ход, конечно, не даст. Но задуматься многих заставит. Просто прекрасно!

— Благодарю вас! — Негромко произнес я.

Христафор Милорадович несколько секунд изучающе на меня посмотрел, после чего просто кивнул и бросил взгляд на моего командира.

— Демид Николаевич, благодарю вас за участие в беседе, — негромко сказал полковник. — А теперь мы бы хотели продолжить беседу с Николаем Васильевичем.

Естественно, противиться такому желанию я не стал. Коротко кивнув на прощание, я покинул столовую.

— Значит так, Коль… — Успел услышать я негромкий голос Александра Сергеевича… И тут же помотал головой, отвлекаясь от идеи хотя бы краем уха услышать о чем именно идет речь.

Любопытство — не порок. Так говорят некоторые. А я убедился, что оно — грех. Возможно, смертельный. Ни к чему оно мне. Все что нужно будет расскажет либо отец, либо отцы-командиры, как нередко именовал офицеров Санни.

Поднявшись на второй этаж, я задумался на миг, прикидывая, где именно могли «пережидать грозу» женщины нашей семьи.

— Вот рупь за сто… — Пробормотал я себе под нос, направляясь к комнате сестры.

Угадал. Именно там собрались сестренка, мама и Вера Андреевна, порадовавшая меня сегодня таким чудесным борщом.

— Они ушли? — Первой вскинулась сестренка, едва я зашел в комнату.

— Нет, Светик, беседуют, — как можно мягче улыбнулся я. — Не волнуйся, никто к нашим воротам черные воронки подавать не намерен!

Ох, зря я так шучу. Лицо сестры застыло. Да и наша кухарка-экономка как-то странно выглядела. Только мама держала себя в руках, но и по ее затвердевшим скулам можно было много чего сказать.

— Стоп-стоп-стоп! — Вскинул я руки. — Все хорошо. Это друзья. Фриц… То есть, граф Бенкендорф…Вот блин!

Теперь всем присутствующим стало совсем не по себе. Не нужно было объяснять, кого именно я по прозвищу назвал.

— Стоп, — поднял руки я и сделал глубокий вдох с выдохом. — Мама, Света, расслабьтесь, пожалуйста. Вера Андреевна, все хорошо! Сейчас пообщаются, и они уйдут. Ну что вы так перепугались-то, а⁈

На меня посмотрели как на идиота. Впрочем, с их точки зрения, наверное, обоснованно. Ведь в зоне интересов «Тройки» не действовали никакие имперские законы.

— Все хорошо… — Медленно и протяжно выдохнул я. — Они просо беседуют. Никто папу в наручники не закует и с собой не увезет.

Кажется, мне поверили. Ну что ж…

— Так, Светик, где-то у тебя тут должны быть…

Так, проверим сначала за шкафом. Ага, есть попадание с первого раза.

— Ничего не меняется в этом доме! — С удовольствием произнес я, вытаскивая на свет пачку чипсов.

— Светлана Николаевна! — Тут же возмущенно воскликнула Вера Андреевна, пораженная в самое сердце «вероломством» девушки. — Я вас что, плохо кормлю⁈

Света попыталась сжаться в комок.

Хрусть!

Первый чипс был мной безжалостно уничтожен.

«Ну ведь гадость же, а?», — восхищенно оценил уже подзабытый за год вкус я. Но вот скучал я иногда. Как говорится, ложка дегтя тоже необходимо.

Кажется, выражение блаженства на моем лице поразило Веру Андреевну куда больше, чем «вероломство» ее любимицы (попробуй я раздобудь ее фирменных сырников на перекус!).

— Демид Николаевич! — Воскликнула она.

— Штооо⁈ — Слегка невнятно протянул, докинув к первому чипсу еще парочку. — Я молодой растущий организм. Мне можно!

Женщина уставилась на меня таким взглядом, будто я совершил страшнейшее из святотатств.