Художник пытливо вглядывался в князя, стараясь разгадать, насколько он заинтересован, и как бы невзначай заметил:
- Вчера был здесь Летуновский, Николай Николаевич, знаете - миллионер, на Покровской у него особняк. Хотел сегодня жену привезти, ей показать.
- Я бы дал за них... - князь Витгенштейн подумал и назвал сумму.
Охолодевшее лицо художника сказало ему, что цена оказалась много меньше той, на которую рассчитывал Денисов-Уральский. Это был промах. Камни понравились князю. Назови он цену, близкую к правильной, художник, конечно, уступил бы, а теперь капитуляция будет с его стороны и, как всякая капитуляция, дорого обойдется побежденному.
Чтобы выгадать время, князь захотел посмотреть камни поближе. Денисов-Уральский послал за ключом, открыл витрину, и камни, подставленные свету на окне, засверкали еще ярче своей странной металлической игрой.
Под усами художника мелькнула хитрая улыбка. Князь нахмурился и, глядя в окно, сказал:
- Хорошо, я беру камни. Сейчас. Пусть принесут футляр.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. КОРНИ ГНЕВА
Глава первая. АННА
Ноги скользили по талому снегу. Гирин ступал по-солдатски - на всю ступню, раскидывая желтые брызги. Два месяца прошло со времени его приезда в Москву, и только теперь он может выполнить просьбу друга. Два месяца, заполненных недоумением, бесконечными вопросами и хождением «по инстанциям». «Кто вызвал? Зачем вызвал?» - так встречали его, вопрошая с подозрением, как некоего ловкача, старающегося пробиться в столицу из «провинции». Не сразу сообразил Гирин, что его демобилизация и вызов были ловким ходом в какой-то игре, сути которой он не понимал; узнал лишь, что его кандидатурой, как шахматной пешкой, заперли ход кому-то, чье возвышение по научной иерархии стало невыгодным неизвестному, обладавшему достаточной властью, чтобы оформить приглашение Гирина в Москву.
Гирин не сомневался, что разгадает все, но пока мерзкое двойное чувство - обмана и самозванства - не покидало его и мешало как следует отстаивать свои права. «Но отбросим это пока...» Гирин извлек из кармана потертое письмо - посмертную просьбу друга-скульптора, погибшего на фронте шестнадцать лет назад. Долго пришлось дожидаться и просьбе, и самому Гирину, но - военный хирург и начальник госпиталя - он не мог выбрать время.
Да вот эта улица, за стадионом «Динамо»! Гирин еще раз посмотрел на план, сделанный четкой рукой художника. Большой серый Дом художников на Масловке показался суровым. В мастерских нижнего этажа за пыльными большими окнами двигались люди. Гирин вошел в широкий подъезд и повернул от лестницы направо в коридор, загроможденный гипсовыми отливками статуй, бюстов, голов и вовсе бесформенными кусками гипса с торчащими из них проволоками ржавого каркаса. Они неприятно напоминали Гирину обломки гипсовых повязок, кучи которых накоплялись в углу двора его большого госпиталя. В темном коридоре Гирин подвигался ощупью, извлекая из кармана фонарик. Первая, вторая, третья дверь... здесь! Но на двери висел продетый в кольца замок. Пришлось постучаться напротив, туда, где слышался разговор.
Маленький человек в халате, донельзя замызганном гипсом, вопросительно улыбнулся.
- Не скажете ли, как попасть в мастерскую Пронина? - спросил Гирин.
Улыбка исчезла с лица маленького человека, а его собеседник - небритый человек в очках и черном поношенном пальто - нахмурился.
- Пронин, он знаете ли... - забубнил он.
- Знаю все, - перебил Гирин, - мне надо найти его мастерскую.
- Мастерская его занята другим скульптором... мною, - ответил человек в пальто.
- И давно?
- С пятидесятого года. Уже одиннадцать лет!
- Но как же скульптуры Пронина?
- Что ж поделать, выставили в коридор. Думали, кто возьмет из родственников, а у него их нет... или не интересуются.
- Вы сами скульптор и так спокойно об этом говорите? Ведь это варварство!
- Э, бросьте, такими вещами полна жизнь. Куда деваться? Я сам, когда вернулся, то нашел свое... там! - художник показал в сторону двора, на котором громоздилось тоже немало обломков скульптур как памятник творческой борьбе и несбывшимся надеждам.
- Кстати, - продолжал он, - у Пронина почти ничего не было, только десяток небольших эскизов. Накануне войны он работал над единственной статуей...
- Да, да, где же она? насторожился Гирин.
- Здесь.
- Как здесь?
- Где же еще? Там вот, в конце коридора. Сохранилась, не отдали на дрова в войну...