Дьявольщина какая-то.
Кто взял его в плен? Слуги Темного Лорда по его приказу? Или Сопротивление? С какой целью? Чего они хотят — подавить волю содержанием в подобных условиях? Во имя чего? Глупость какая-то. Может быть, его похитители погибли сами, и о нем никому не известно? Такой исход бы многое объяснил, в этом прослеживается хоть какая-то логика. Логика же есть во всем. Должна быть. Наверное.
По закону жанра вот-вот открыется дверь, и пойдет похититель с пафосной речью, которой раскроет карты. А то уже совсем скучно делается… Снейп зевнул и попытался потянуться, но тут же скривился от боли в руках.
— Очнись, дурак. Дверь давно открыта, — раздался знакомый голос.
Снейп ощутил жгучее желание протереть глаза. Он повернулся в направлении голоса и зажмурился: в глаза ударил яркий свет, прямо как в дурном магловском фильме. Сколько он провел в заточении? Почему такие заторможенные реакции? Где чувство реальности происходящего?
— Ты здесь давненько, друг мой. Но едва ли это важно. На все остальные вопросы тоже ответить? — в знакомом, но пока еще непонятно кому принадлежащем голосе послышалась издевка. Снейп решил промолчать. Что-то подсказывало ему, что голос принадлежит его надзирателю, и этот самый человек давно готовил свою речь. Он не ошибся.
— Чувство реальности и незаторможенные реакции к тебе обязательно вернутся, — продолжал тот. — Я бы предпочел, впрочем, чтобы этого не произошло — но тебе повезло, Снейп. Ты мне еще нужен. Ты очень мне нужен, и даже не только мне одному. Так что сейчас, именно сейчас ты меня увидишь.
Перед глазами Снейпа моментально прояснилось. Он узнал место, где находился. Он все вспомнил. Картинки последних прожитых дней пронеслись перед глазами ужасающим калейдоскопом. Он был в подземельях Малфой-Мэнор. Перед Люциусом Малфоем.
— Аа, — глумливо потянул тот, — я вижу, ты приходишь в чувство. Ну, здравствуй, Северус, мой старый, давний друг.
Тон, которым Малфой выделил последние слова, не предвещал ничего хорошего. Снейп сглотнул.
- Ты помнишь, как попал сюда? — спросил Малфой. — Вспоминай. Теперь ты должен помнить.
Снейп помнил. Уже помнил.
...Он выходит на улицу, идет в парк, садится на скамейку, открывает газету для отвода глаз, как и подобает джентльмену с лицом из толпы, чуть прикрывает глаза, чтобы прислушаться — в пространстве отчетливо возникло магическое присутствие. Это присутствие концентрируется, приближается, а затем материализуется справа от него, на той же скамейке, приобретая вид Люциуса Малфоя.
— Даже не спрашивай, как я тебя нашел, — холодно процедил он.
Снейп кивнул. Рано или поздно за ним все равно должны были прийти, и он был готов. Малфой так Малфой.
— Я и не прятался, друг мой, — саркастично хмыкнул он и посмотрел на собеседника ничего не выражающим взглядом.
— Стало быть, ты не откажешься со мной кое-куда прогуляться? — в тон ему ответил Люциус, и в его глазах мелькнула искорка стали, на мгновение убрав показное дружелюбие. Снейп еще больше утвердился в своих подозрениях. Люциус Малфой пришел за ним. Но Северус Снейп не был бы собой, если бы не продумал все до конца.
— Люциус, — начал он и осекся. Его рот открывался, но оттуда не вылетало ни единого звука. Он ошарашено посмотрел на Малфоя. Тот довольно усмехнулся.
— Я знал, что ты согласишься, мой старый, давний друг.
Кружение, перенос, размытые очертания, и вот, он здесь, в сыром подвале, полном крыс. Конец истории.
— Итак, сцапали, — сплюнул Снейп, с трудом приподнимаясь. Силы неохотно и слишком медленно возвращались в тело, но все-таки возвращались. — Только не пойму, допрос будешь вести ты, Люциус? Пари у меня было с Повелителем, стало быть, перед ним и ответ держать. Причем здесь ты, друг мой?
Глаза старшего Малфоя очень недобро прищурились, и Снейпа едва заметно кольнуло в сердце. Что-то здесь не так.
Малфой начертал себе стул - весьма удобный, надо отметить - и уселся напротив своего пленника.
— А тебе бы этого хотелось, правда? Хотелось бы быть здесь по приказу Повелителя, договориться с ним, убедить его в своей правоте — как ты умудрялся делать это все годы, что мы знакомы, — голос Люциуса был вкрадчивым, но в нем сочилась нескрываемая злоба. — Увы, друг мой. В этот раз не выкрутишься. Фортуна от тебя отвернулась. Темный Лорд понятия не имеет о том, что ты здесь. Ты здесь исключительно по моей воле.
Снейп побледнел больше обычного. Он выглядел так, словно его только что ужалила ядовитая змея. Быть такого не может. Малфой, этот чистокровный сноб, трусливый пижон и лизоблюд — делает что-то помимо воли Темного Лорда? Да у него кишка тонка, черт возьми!
— Не боишься? — съязвил он. — А ну как кое-кто донесет? Боюсь, твоей чистокровной физиономии не поздоровится…
— Моей чистокровной физиономии бояться уже нечего, не переживай, — усмехнулся Малфой. — Но хорошо, что ты поднял эту тему. Видишь ли, Северус, есть некоторые вещи в магии, которые действительно доступны исключительно чистокровным... Они передаются из поколения в поколение с кровью, друг мой. Кровное родство вообще удивительное явление. Единственный человек, который мог бы меня сдать милорду, целиком и полностью поддерживает мою идею и всячески содействует. Кстати, подозреваю, что Повелителю ты сейчас не интересен. Ты ведь проиграл пари.
Снейп замер от неожиданности. Как это - проиграл? Он не проиграл. Гермиона отказалась бежать и осталась таким образом доступной контролю Волдеморта, но Снейп вывел Джинни с поля боя, спрятав у себя дома, и Темный Лорд не стал ее преследовать. Одна девушка из двух - одно спасение. Все согласно уговору.
- Что, я вижу удивление в твоих глазах? — Люциус вздернул бровь вверх. — Тогда позволь тебя обрадовать. Твоя грязнокровка уже в руках милорда, а девчонка Уизли покинула твой дом и сама к нему отправилась, насколько мне известно. Так что Повелитель выиграл пари, а ты, мразь полукровная, ему больше не нужен. Так что нас с тобой никто потревожит.
На этих словах Снейп почувствовал страх. Люциус Малфой переступил черту. Он много лет знал этого человека, и слово «скользкий» как нельзя лучше его характеризовало. Этот скользкий тип больше всего беспокоился о своем богатстве, статусе, благополучии и неприкосновенности, он умел уцелеть в любые времена. Люциус Малфой никогда не марался в грязи, предпочитая все нелицеприятные делишки осуществлять чужими руками. Этот человек был непроходимым эстетом от и до. Он боготворил все красивое и ненавидел все безобразное, а свою пречистейшую кровь обожествлял больше, чем раритетный фарфор и свою безобразно, неестественно, вычурно красивую жену Нарциссу.
Этот человек только что повысил голос и низко оскорбил его, пленника, лежащего на полу.
Пинок в ребра заставил Снейпа вскрикнуть от боли. А теперь этот человек ударил его. Этот чистокровный ублюдок, в жизни не решавший дела ничем, кроме палочки, ударил его ногой.
— Я вижу, ты снова удивлен? — срывающимся от ярости голосом прошипел Малфой, и его привычная маска окончательно исчезла. Его утонченное и в каком-то смысле неправильно красивое для мужчины лицо было перекошено яростью. — Смотри, сука, смотри, как меняются люди! Смотри, что ты натворил, смотри, до какого отчаянья доходит человек, потерявший самое дорогое, что имел! Смотри, отброс, как дорого ты заплатишь за смерть моего сына!
Выкрикивая это, Люциус уже держал Снейпа.
— Правильно ли я понимаю, что ты будешь убивать меня долго и медленно, и, вероятно, даже вручную? — Снейп буквально выплюнул эти слова в лицо Малфою.
Люциус с трудом разжал руки, шумно выдохнул и овладел собой, опять превратившись в мужчину из высших слоев общества.
— Нет, Северус, — спокойно ответил он. — Я вообще не собираюсь тебя убивать. Я достаточно измарал о тебя руки и честь, наплевав на свято чтимый мною кодекс поведения. Ты здесь, потому что дал умереть моему сыну, а также, потому что ты — лучший в мире зельевар.