Теперь вместо обволакивающей теплоты стихии я чувствую только нестерпимую, разрывающую меня изнутри боль. По щекам катятся предательские слабые слезы. Как же я хочу домой… Хочу жить свободно и не бояться, что меня схватят. Хочу жить долго и не бояться, что каждая минута может стать последней.
Обессиленно опускаю голову и замечаю маленький одинокий цветок прямо под моими ногами.
***
Возвращаюсь в поместье ближе к ночи. Занимаю кухню и приступаю к приготовлению снадобья. Измельчаю в ступе купленные травы, ставлю на огонь и варю в течение часа. Комната наполняется приятным успокаивающим запахом. Добавляю один лепесток О'Ши и через три часа все готово. Сначала проверяю на себе. Проснувшись утром и удостоверившись в том, что я жива, здорова и никаких побочных эффектов нет, решаю отнести его Данте, надеясь, что он примет его в качестве благодарности. Даст шанс ему помочь. Тайно поить, как обожающие его кухарки, я не собираюсь.
Так как никаких указаний от Властителя пока нет, утро я провожу, нежась в ванне, а ближе к обеду перехватываю одного из слуг и узнаю, что Данте видели прогуливающимся в саду. Заворачивая за угол одной из живых изгородей, выхожу к небольшой беседке, в которой Данте оказывается не один. Рядом сидит девушка. Золотистые волосы убраны в высокую прическу, тонкая кисть на руке Данте. Только миловидное личико, миг назад смотревшее на Данте с таким же восхищением, как девушки на его портреты у лавки художника, теперь изуродовано недовольной гримасой, а зеленые глаза так и стреляют молниями. Видимо, я ей очень помешала. Увидев меня, Данте поднимается и делает пару шагов в мою сторону.
– Эйрин?
В один миг у меня в душе сменяется целый калейдоскоп эмоций. С одной стороны, мне приятно видеть недовольное лицо незнакомки, а с другой - мне ужасно неудобно перед Данте. Ведь я действительно могла ему помешать.
– Властитель, простите за беспокойство, я подойду позже. Госпожа. – слегка кланяюсь и быстро протараторив, удаляюсь и по привычке направляюсь на кухню, чувствуя себя ужасно неудобно.
– Эйрин, все нормально? – выжидающе смотрит на меня Лина.
– Да. – отвечаю как ни в чем не бывало. – Вы же просили навещать вас почаще, вот я и пришла. – в оправдание своего визита произношу первое, что приходит в голову, и, чтобы занять руки, начинаю мыть грязную посуду.
– Я же вижу, что что-то не так. – все не унимается кухарка.
– Ты до хозяина ходила, я видела. Только очень быстро прибежала. Это из-за госпожи Рине? – в разговор подключается Дана.
– Хозяин тебя прогнал? – с удивлением спрашивает Мира.
– Нет…
– Тогда и не стоит так расстраиваться, а то на тебе лица нет. Эта госпожа Андрэйст Рине раззявила рот на наше поместье, вот и все. Не заморачивайся, Эйрин.
Я всеми силами стараюсь делать вид, что все мое внимание принадлежит грязной посуде.
– Конечно, ее-то земли у нашего хозяина в собственности, она их лишь арендует. И так ей цену ставит хозяин ниже минимальной, потому что знаком с ней с детства. Так нет, ей мало, она к нему в койку лезет. – возмущается Мира.
Мне становится в очередной раз не по себе от разговоров кухарок. Но буквально через десять минут они переключаются на сплетни о романе главной служанки и конюха. Кухарки точно в курсе слухов обо мне и Данте, но тактично при мне эту тему не обсуждают и тем более вопросов мне не задают, хотя время от времени замечаю их задумчивые взгляды.
Зачем только весь этот спектакль… Хотя, его взгляд, он же отпустил ее руку, когда я появилась… Возможно, эта госпожа ему нравится, но афишировать отношения не хочет, а меня отдает на растерзание сплетникам.
Значит, вот о какой госпоже говорили девушки в городе.
Следом за этой догадкой в голове начинают всплывать другие слова девушек. Обидные слова, которые я всеми силами стараюсь запихнуть поглубже, но они звучат в голове так, как будто я снова стою у лавки художника.
«…она не так уж и красива, да еще и обезображена…».
Что такого в моих шрамах? Я виновата в том, что они у меня есть? Или я сама била себя плетью?
«Если он ее даже с изъяном принял, то это уже больше, чем мимолетная страсть. Это любовь».
Нет, это не любовь. Это игра. Игра для простодушных и наивных девушек, чтобы отбить у них желание докучать Властителю, и только.
Мне же должно быть все равно…
Не так уж и красива? Сама бы на себя в зеркало посмотрела. Напыщенный павлин без пестрого хвоста.
Задумавшись, я ставлю очередной вымытый стакан на стол слишком громко, от чего сама вздрагиваю, и кухарки на миг замолкают, снова обращая на меня внимание. Но я продолжаю мыть посуду, как ни в чем не бывало. А у самой в душе разгорается ледяная ярость на стоящие перед глазами ядовитые зеленые глаза и тонкие женские пальцы на руке Данте.
***
Перед сном я решаю проведать коня, а по дороге размышляю о том, что стоит дать ему имя, и мысленно перебираю варианты: Богатырь, Буран, Ворон. Первые идеи мне абсолютно не нравятся. Нужно подобрать не кличку, а имя, которое будет идеально передавать его непоколебимость перед опасностью и неуязвимость.
В конюшне сталкиваюсь с конюхом. Тот в своем репертуаре, проходит мимо, бросив короткое приветствие и продолжая бурчать что-то себе под нос. На мгновение я задумываюсь, как можно встречаться с таким мужчиной, но быстро отдергиваю себя, понимая, что с понравившейся ему женщиной он может быть совершенно другим. Не грубым, безразличным, ворчливым, а добрым, приветливым и очень внимательным мужчиной. Уверена, его хмурое лицо, как только он начинает улыбаться, перестает отпугивать и становится более приятным.
Стоит мне только зайти в стойло, как конь приветствует меня тихим ржанием. В больших глазах больше нет тени подозрения, проскользнувшей в нашу прошлую встречу, теперь они блестят и с интересом наблюдают за мной. Я ставлю на пол корзинку с вкусняшками и пока размышляю над тем, чем первым угостить коня, чувствую, как он, приблизившись, осторожно опирается о мое плечо и рассматривает угощения. Касаюсь его мощной нежной морды, влажного носа. Ладонь щекочет теплое дыхание, а в душе разливается пьянящее тепло, от которого хочется смеяться, словно маленький ребенок, наслаждаясь каждым мгновением. И все благодаря Дею. Интересно как он… На миг чувство радости заглушает беспокойство о дальнейшей судьбе коня. Что будет с ним, когда меня не будет рядом? Было бы хорошо его вернуть. Конь недовольно дергает головой, а его громкое ржание больше походит на взволнованный визг. Я нежно глажу коня по шелковистой черной гриве, успокаивая его и заставляя себя откинуть грустные мысли подальше. Данте не позволил ему погибнуть в океане, не позволит погибнуть и здесь.
– Амрит. – произношу тихо, едва шевеля губами. – Тебе подходит, красавец. В переводе с древнего – Бессмертный.
Я даже помню язык древних, который уже давно никто не использует. Но почему я не помню свою историю? Беру из корзины самое большое красное яблоко и хочу скормить его коню, но тот лишь недовольно уводит морду.
– Не упрямься… Разве ты не хочешь это ароматное сочное яблоко? Смотри, какое красивое! – произношу с наигранным восхищением.
Амрит подходит почти вплотную ко мне, высоко задрав гриву. Я высоко запрокидываю голову, и сердце замирает от его взгляда, полного понимания и недовольства. Он наклоняет морду и легонько толкает меня в лоб. Как будто он просит выбросить из головы все плохие мысли.
– Но ведь даже если я не буду об этом думать, это все равно произойдет. Я хочу верить в лучшее, хочу надеяться, что найду способ спастись и жить дальше. Я сделаю все, что в моих силах. Я доберусь до библиотеки, но даже если я найду там нужную информацию, не факт, что смогу сделать все необходимое. Хорошо, если надо будет просто произнести заклинание. Я пытаюсь рассуждать здраво и не впадать в отчаяние. Так что не упрямься и ешь. – заканчиваю свои откровения, протягивая серьезной мордашке яблоко.
***
И все-таки я слукавила. Соврала Амриту, соврала себе и продолжаю это делать прямо сейчас. Я впадаю в отчаяние, причем стабильно раз в неделю, а может и чаще. Тяжелые мысли накрывают с головой, и прогулка на свежем воздухе в восхитительно благоухающем саду даже по ночам не может отвлечь меня.