Роланда поморгала, потом покачала головой:
– Нет. Я просто в шоке. Больше всего меня поразило то, что я даже не попыталась с ними договориться, я просто бросилась в драку.
– Эй, да они же не заслуживали ничего другого, – заметил Дэви.
– Я согласна.
Приближающийся вой сирен заставил их замолчать. Скоро появятся полицейские.
– Что мы им скажем? – спросила Шауна, обращаясь к Роланде. – Ты поняла, что здесь произошло?
– Я думаю, мы должны сказать, что сумели сами отбить картины, а воры сбежали, – ответила Роланда.
Она прислонила к стене полотно, которое всё еще держала в руках, и подняла с пола вторую картину. Ни одно из них не пострадало в этом происшествии.
– Наверно, стоит на время спрятать их в более надежном месте, – добавила она.
По крайней мере до тех пор, пока Алан и остальные не разберутся с Рашкиным, а тогда можно будет не опасаться новой попытки ограбления.
Боже правый! Роланда поняла, что встала на сторону Алана и Козетты, она готова смириться с убийством человеческого существа. Эта мысль потрясла ее, но убеждение не проходило. Ей достаточно было только вспомнить смертельную ненависть в глазах той девчонки и представить, что этот взгляд обращен на Козетту. И как будет действовать полиция в таких обстоятельствах?
– Прекрасно, – сказала Шауна. – Так мы и скажем копам. Но ты знаешь больше, чем говоришь, Роланда.
Роланда постаралась как можно тщательнее подобрать ответ:
– Если бы я знала нечто такое, что позволило бы вам считать более правдоподобным то, что здесь произошло, я бы вам рассказала.
– Но как же объяснить то, что случилось? – недоумевал Дэви. – Неужели люди способны так исчезать? Это возможно?
К счастью, в этот момент появились полицейские и Роланде не пришлось отвечать. Они рассказали о нападении двум офицерам, а потом заперли картины в подвале. Ключ Роланда сунула в карман джинсов. Она ясно видела, что Дэви и Шауна не против обсудить происшествие, но как только они вернулись в помещение фонда, навалились неотложные дела, и все вскоре погрузились в текущие проблемы; необычные воры были на время забыты. На первом плане, как всегда, были дети, нуждавшиеся в еде и крыше над головой, контакты с адвокатами и социальными работниками, встречи с родителями.
Для Шауны и Дэви таинственные грабители стали одним из эпизодов обычного беспокойного дня, но Роланда всё время посматривала на часы, ожидая хоть какого-нибудь известия от Алана. Наконец день подошел к концу, Роланда придумала какую-то отговорку для Шауны и Дэви, желающих поговорить о случившемся, и осталась одна. Но вместо того чтобы подняться наверх, в свою квартирку и отдохнуть, она никак не могла перестать думать о спрятанных в подвале картинах. А вдруг похитители вернутся? Что, если на этот раз их попытка окажется успешной?
В конце концов Роланда налила полный термос кофе, сделала пару бутербродов и спустилась в подвал. Она еще раз поднялась наверх, чтобы принести стул, переносную трубку телефона из кабинета Шауны и бейсбольную биту. Затем уселась рядом с запертой дверью и стала ждать. Ждать телефонного звонка. Возвращения грабителей. Следующего происшествия.
Нервы Роланды были уже на пределе, как вдруг послышался загадочный стук, костяшки пальцев барабанили по деревянной двери. Она вскочила на ноги, бейсбольная бита тут же выскользнула из рук и с грохотом упала на пол. Роланда подхватила свое оружие и тревожно осмотрелась. Только тогда она поняла, что стук доносится из-за запертой двери.
Чем дальше они углублялись в катакомбы, тем больше сомневался Алан в разумности своего порыва. Желание помочь попавшей в беду Изабель не уменьшалось, но что он мог предпринять в таких обстоятельствах? Алану никогда в жизни не приходилось драться, да и вообще он не привык применять физическую силу, поэтому меньше всего подходил на роль героя-спасителя. Они еще не встретились ни с Рашкиным, ни с его созданиями, а его нервы уже были натянуты как струна.
– Я начинаю думать, что Роланда была права, – сказал он идущей рядом Марисе. – Вероятно, надо было вызвать полицию.
– Но ты же сам знаешь, что они не поверят ни единому нашему слову. К тому времени, когда нам удастся их убедить – если это возможно, в чем я сомневаюсь, – будет слишком поздно.
– Но Роланда верно подметила, что похищение Изабель было бы для них достаточной причиной действовать.
– Мне бы не хотелось напоминать тебе, – возразила Мариса, – но в настоящий момент, с точки зрения полицейских, ты не подходишь под определение добропорядочного гражданина. Если ситуация выйдет из-под контроля, если с Изабель что-нибудь случится до того, как мы успеем прийти на помощь, тебя могут обвинить в обоих преступлениях.
– Сейчас меня это мало волнует, – сказал Алан. – Лишь бы с Изабель всё было в порядке.
– Вот поэтому мы и оказались здесь. – Алан кивнул:
– Но что мы сможем предпринять? – Мариса ободряюще сжала его руку:
– Мы сделаем всё, что в наших силах. Идущая впереди Козетта внезапно остановилась у того, что раньше было пешеходным переходом. Белые полосы на проезжей части уже почти исчезли под воздействием дождя и снега, но два металлических троса еще удерживали неработающий светофор. В центре перекрестка лежала проржавевшая коробка опрокинутой автобусной остановки; бывший павильон был со всех сторон разрисован уличными художниками. В нескольких шагах от этих обломков стояли две брошенные легковые машины. Вероятно, их когда-то угнали подростки, а потом оставили прямо на улице.
Козетта бросилась через перекресток и затаилась позади одной из машин. Дождавшись Алана и Марису, она показала на облезлое здание в середине квартала на противоположной стороне улицы.
– Мы пришли, – сказала она. – Изабель находится здесь.
Невзрачное строение с первого взгляда показалось Алану зловещим. На улице перед ним было относительно чисто – ни завалов мусора, ни брошенных машин. Скорее всего раньше здесь помещалось какое-то учреждение, может быть банк. Вдоль второго этажа по всему фасаду виднелись фрагменты от целого ряда горгулий. Неповрежденной оставалась только одна каменная фигурка. Как автобусная остановка и другие плоские поверхности в этих местах, стены были расписаны граффити.
– А где Джон? – спросил Алан.
Козетта закрыла глаза, склонила голову набок, словно к чему-то прислушиваясь, но Алан не понимал, что она способна уловить. До него доносился только шум машин на Вильямсон-стрит, которая пересекала катакомбы в нескольких кварталах от этого места. Все водители прибавляли скорость на этом участке дороги, никто и не думал останавливаться в катакомбах. И уж тем более никто, кроме них, не решался отправиться сюда на пешую прогулку.
Гораздо ближе раздавался вой ветра, пронизывающего пустынные улицы, иногда доносящего грохот музыки из незаконно занятой квартиры где-то неподалеку. С тех пор как они вошли в катакомбы, Алан и его спутницы почти не встречали людей. А тех, которые попадались на пути, Алан обычно обходил по противоположной стороне улицы. В городе они и сами старались не попадаться на глаза. Зато здесь, в своей стихии, обитатели катакомб явно игнорировали чужаков. Лишь издалека они оборачивались, словно удивляясь, что могло привести сюда посторонних.
– Я не могу его отыскать, – взволнованно сказала Козетта. – Обычно я способна мысленно видеть Джона, не так ясно, как Изабель, но всё же достаточно отчетливо, чтобы определить, где он находится.
– А сейчас?
– Нет, я не чувствую его.
– Но Изабель всё еще там?
Дождавшись кивка Козетты, Алан повернулся к Марисе.
– Мы ничего не добьемся, оставаясь на улице, – сказала Мариса.
«Да и внутри тоже», – мысленно добавил Алан и вздохнул. Он осмотрелся по сторонам в поисках предмета, которым можно было бы воспользоваться как оружием. Хотя «воспользоваться» – это слишком сильно сказано. Алан искал предмет, который придал бы ему смелости. Он не предполагал, что решится кого-то ударить, не говоря уже об убийстве Рашкина, как ожидала Козетта.
Алан обогнул автомобиль, за которым они прятались, и обнаружил, что багажник соседней машины открыт. Внутри оказалась слегка заржавевшая монтировка. Он осторожно достал ее и вернулся к ожидавшим его спутницам. Козетта с восторгом осмотрела импровизированное оружие, Мариса одобрительно кивнула.