Героиней картины стала женщина из истории Кэти. Название сказки и имя женщины звучали одинаково: Розалинда. Значит, и ньюмен будет носить это же имя. Иззи впервые сознательно решилась вызвать к жизни существо, чье происхождение брало начало из другой области творчества, и она не могла предугадать, что из этого получится. Будет ли Розалинда воплощением персонажа книги Кэти, или в ней смешаются представления самой Иззи с замыслом Кэти?
– Розалинда, – тихонько сказала Иззи. – Если ты решишь переступить черту, я надеюсь, у тебя будет свой собственный характер.
– А чей еще он может быть? – раздался рядом негромкий голос.
Иззи повернулась и обнаружила перед собой ожившего персонажа только что законченной картины. Еще никогда ньюмены не появлялись так быстро, и она внимательно осмотрела неожиданную гостью. Иззи испугалась, что ньюмен может чувствовать себя не лучшим образом после перехода из одного мира в другой, и совершенно не знала, что делать в этом случае. Но женщина буквально излучала мир и спокойствие, именно так, как описывала Кэти. И как постаралась изобразить сама Иззи.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она. Улыбка яснее проступила на лице Розалинды.
– Никогда не чувствовала себя лучше. Благодарю тебя за предоставленную возможность перехода.
– Ты помнишь момент перехода?
– Я помню, что была в одной из историй, – ответила Розалинда своим мягким голосом. – Но совершенно не помню, в какой именно.
На мгновение Иззи подумала, что она говорит об истории, написанной Кэти, но потом поняла, что Розалинда имеет в виду прошлое и описывает его точно так же, как и Джон. Он тоже однажды сказал, что в прошлом был в какой-то истории. Казалось, что с тех пор прошла целая жизнь.
– Могу я тебе что-нибудь предложить? – спросила Иззи. – Чай, кофе или что-то из еды?
– Думаю, мне надо просто на минутку присесть.
Розалинда пересекла комнату и устроилась на диване у окна. Она стала смотреть на заснеженную тропинку у самой стены, повернувшись к Иззе в профиль. На картине она была изображена анфас, но перед этим Иззи сделала множество набросков ее лица в разных ракурсах. И теперь она с удивлением обнаружила, что профиль Розалинды полностью совпадает с ее собственным представлением. Хотя чему тут удивляться? Постояв еще минуту, Иззи вытерла руки ветошью и приблизилась к своей гостье.
– О чем эта книга? – спросила она.
Иззи нарисовала книгу в руках женщины потому, что в истории Кэти Розалинда очень много читала. Это было отличительной чертой героини и помогало ей преодолевать жизненные невзгоды, а потом, когда обстоятельства изменились к лучшему и появилась надежда на будущее, просто доставляло удовольствие.
Розалинда улыбнулась, услышав этот вопрос.
– Не могу сказать. Я еще не начинала читать. – Улыбка стала ярче и отразилась в глазах. – Но мне почему-то кажется, что она будет всегда разной. В этом ее особое очарование, не так ли?
– Не уверена, что понимаю, что ты имеешь в виду.
Розалинда повернула книгу и показала Иззи заглавие, состоящее из единственного слова – «Очарование», затем она прижала книгу к груди и скрестила руки.
– Мне кажется, я должна пойти на прогулку, – сказала Розалинда. – Хотелось бы немного осмотреть город, прежде чем я уйду.
– Уйдешь?
– На остров, – пояснила Розалинда. – У меня такое ощущение, что я не буду чувствовать себя комфортно в замкнутом пространстве, лучше находиться на природе. Я устрою себе жилище в березовой роще. Там ведь есть березовая роща?
– Где?
– На острове.
Иззи растерянно посмотрела на женщину:
– Я снова не совсем понимаю, о чем идет речь.
– Остров Рен. Он ведь был твоим домом?
– Да, но... Как ты об этом узнала? – Розалинда задумалась, потом покачала головой.
– Я не помню. Кажется, я знала об этом всегда. – Она негромко рассмеялась. – Конечно, учитывая то, что я совсем недавно совершила переход, «всегда» – довольно короткий срок. – Розалинда поднялась с дивана. – Ты ведь не будешь возражать?
– Против того, чтобы ты жила на острове? Конечно нет.
– Нет, – качнула головой Розалинда. – Против моей прогулки. Я понимаю, что невежливо уходить почти сразу после встречи, но мне кажется, я должна с кем-то увидеться.
– С кем?
– Этого я не знаю. Я просто подчиняюсь своей интуиции.
– Позволь предложить тебе пальто, – сказала Иззи.
– Спасибо, но холод меня не беспокоит.
– Но все сейчас стараются одеться потеплее. Ты ведь не хочешь, чтобы на тебя обращали внимание?
– Люди увидят меня, только если я сама этого захочу.
Иззи медленно кивнула:
– Как же получается, что я всегда вас замечаю? Всех, кто пересек черту, я имею в виду. Независимо от того, где я нахожусь – в студии или на улице, – я всегда вас вижу.
– Ты – создатель, – ответила Розалинда. – А создатели всегда видят тех, кто пришел в этот мир через их произведения.
Розалинда подошла к Иззи и погладила ее по щеке, словно мать, ласкающая своего ребенка. Затем она даже не пошла, а скорее скользнула к двери, вышла наружу в заснеженную темноту и исчезла из виду. Иззи еще долго стояла и смотрела на дверь. Она никак не могла забыть произнесенные Розалиндой слова относительно ее прогулки по городу.
...мне кажется, я должна с кем-то увидеться. У Иззи возникло ощущение, что Розалинде не удастся отыскать этого человека на улицах Ньюфорда. И на острове Рен тоже. Девушка медленно отошла от окна и вернулась к мольберту. Она сняла законченное полотно и заменила его новым, недавно загрунтованным холстом. Не тратя времени на раздумья, Иззи начала обозначать контуры новой композиции.
Она вспомнила еще один разговор с Кэти и высказывание своей подруги:
– Иногда мне нравится думать, что персонажи всех моих книг знают друг друга или хотя бы имеют возможность познакомиться. Некоторые из них становятся добрыми друзьями. – Кэти остановилась и вдумчиво помолчала, а потом продолжила: – А некоторые просто нуждаются в обществе себе подобных. Например, дикарка. Я просто уверена, что ее может спасти только дружба с кем-то вроде Розалинды. Мирное спокойствие этой женщины сможет противостоять дикости, оставленной волками в душе девочки.
– Ты собираешься об этом написать? – спросила тогда Иззи, заинтересовавшись идеей.
Но Кэти отрицательно качнула головой:
– Мне кажется, что эта история не принадлежит мне. Им самим придется ее развивать.
«Но для этого им прежде всего надо встретиться», – думала Иззи, продолжая работу над новой картиной. Набросок едва обрел форму, а она уже различала в нем черты лица дикарки. Ей просто необходимо было перенести свои мысли из головы на холст. После того как Розалинда объявила о своем желании жить на острове Рен, Иззи решила не изображать дикарку посреди городской улицы, отступая от истории, написанной Кэти. Вместо этого Иззи окружила девушку зарослями одичавших кустов роз, в изобилии цветущих на острове. Она надеялась, что Козетта не будет против.
В результате неистовой работы полотно «Дикарка» было закончено меньше чем за неделю. Картина, казалось, возникала сама, словно мысленный образ спешил проявиться на холсте; за всё время занятий живописью Иззи ни разу не испытывала подобного чувства. Джилли и Софи пытались объяснить ей, что они ощущают в тех редких случаях, когда процесс творчества овладевает художником и тот не может сделать ни одного неверного мазка, даже если захочет, но Иззи не понимала их переживаний до тех пор, пока не начала работу над этой картиной. И еще она осознала, какое разочарование испытывали ее подруги, когда убеждались в невозможности вызывать такое состояние по собственному желанию.
В этот период Розалинда часто появлялась в студии и проводила долгие часы за разговорами с Иззи, а потом снова уходила на прогулки по городу и встречалась с ньюменами. И то, и другое доставляло ей немало удовольствия, но она не забывала о своем желании переселиться на остров. Через пару дней Иззи поняла, что будет скучать по Розалинде в ее отсутствие. В ней она нашла идеальное сочетание матери и подруги, чего ей так не хватало в детские годы. В характере Розалинды присутствовали все те черты, которых не было у матери Иззи: готовность к сопереживанию, спокойный нрав, интерес не только по отношению к живописи, но и ко всему, что существует в этом мире. От нее исходило такое доброжелательное спокойствие, что все беды и невзгоды испарялись, словно утренний туман под первыми лучами солнца.