– Мне искренне жаль поступать так. Но другого пути нет. Только убивая всех носителей я смогу оградить эту землю от новой экспансии демонов, которая в не всякого сомнения разрушит этот мир. Когда я убью последнего – мир станет прежний, такой, каким он был много тысячелетий назад, и тогда человечество заново начнет свой путь. Эпоха лезвий и страха закончится, наступит новая эра, эра созидания, помыслы освобожденного от страха человечества будет устремлено ввысь, а не прижаты к земле…
Аттон откинул голову назад и закрыл глаза.
"Дверь. Вот оно что. А звезда – это ключ. Может он прав, и мне лучше умереть? Закончатся все скитания, уйдет ежедневная сосущая боль внутри, и никто не будет терзать по ночам мой мозг… Я не выйду более на широкую дорогу, и не встану, сжимая меч, перед неизвестными мне людьми, которые и не сделали мне лично ничего плохого. Все сразу уйдет, и что там говорил священник – "Мягкие покровы опутают ваше тело и разум ваш, свободный от суеты устремится к господу нашему Иллару, и обретет покой". Все так и будет… Но я не хочу умирать. Не хочу…"
Аттон открыл глаза, вытолкнул языком соленый сгусток крови и прохрипел:
– Барон, у тебя есть деньги?
Джемиус привстал, его глаза широко раскрылись, а на бледном лице застыла гримаса неподдельного изумления.
– Зачем тебе сейчас понадобились деньги, Птица-Лезвие?
Аттон попытался улыбнуться разбитыми губами.
– Всего пару мелких монет… Дай…
Аттон с трудом распрямил скрюченные пальцы и повернул руку ладонью вверх. Барон озадаченно пожал плечами, затем вытащил из расшитого кошеля на поясе серебряное кольцо, подошел и наклонившись вложил монету в руку Аттона.
Аттон поймал его взгляд и благодарно улыбнулся.
– Спасибо барон… Теперь зови своих ловцов. Я готов.
Глава 32
Если мерять шагами путь от нижних покоев западного крыла до центральной башни – получиться много. Очень много шагов по лестницам, коридорам и залам. И очень много времени. Непозволительно много времени. И терять это время нельзя, поэтому – каждый шаг – это мысль, или обдуманное решение, он так приучил себя. Иначе можно упустить нечто важное. Его адъютанты тоже привыкли к быстрым четким докладам на бегу, и каждый в этом замке знал, что генерала Селина проще всего застать где-нибудь на широкой лестнице, ведущей в имперские покои, но никак не в его личном кабинете.
Селин преодолевал широкими шагами пролет за пролетом, за ним пыхтя и отдуваясь бежала его свита: начальники внутренней и внешней разведки, командиры дворцовой и городской стражи, курьеры и посыльные по замку. Дворцовые слуги жались к стенам, придворные советники всех рангов, зная крутой нрав генерала и его место при дворе, спешили заранее убраться с дороги, а благородное дворянство почтительно уступало дорогу. Селин на ходу отдавал короткие приказы, и по мере приближения к западному крылу замка, следующая за ним свита постепенно таяла, и когда генерал шагнул на террасу, ведущую к своему кабинету, за ним шел лишь высокий худощавый армельтинец, в длинном походном плаще. Перед дверью кабинета Селин остановился, и резко развернувшись на месте, уставился на сопровождающего его офицера своим тяжелым равнодушным взглядом. Человек в плаще замер, вытянувшись в струнку. Генерал некоторое время сверлил его глазами, а затем спросил:
– Ну что, я надеюсь, вы наконец выяснили это?
Офицер утвердительно кивнул и ответил:
– Да, господин генерал! Ваша информация подтвердилась…
– Вы точно в этом уверены?
– Совершенно точно, господин генерал. Ошибка исключена. Наш человек видел это собственными глазами. Это стоило ему жизни, господин генерал…
Селин отвел взгляд и поморщился.
– Распорядитесь, чтобы его семье выплатили положенную компенсацию плюс еще пятьдесят колец за героизм.
– Да, господин генерал.
– Ты свободен пока…
Селин повернулся и шагнул в двери. Из-за прочной решетки навстречу ему вышел вооруженный двумя мечами солдат из дворцовой охраны.
– Господин генерал, Ваше Высочество, вас ожидает служанка королевы госпожа Виктория.
Селин на ходу махнул рукой и пробурчал:
– Очень кстати… Проси немедленно… И распорядись насчет обеда… что-то я забегался.
Солдат почтительно поклонился, и исчез в приемной. Селин прошел в свой скудно обставленный кабинет, присел за стол и разгладил усы. У дверей послышался легкий шелест ткани, и в кабинет вошла госпожа Виктория. Селин бегло оглядел ее скромный наряд и указал на жесткое кресло с низкой спинкой.
– Присаживайтесь, госпожа Виктория.
Виктория откинула капюшон серого плаща. Ее длинные прямые волосы были сколоты на затылке, на лице не было и следа косметики. Она присела на краешек кресла и сложила на коленях тонкие изящные руки. Генерал притянул к себе ворох свитков с последними донесениями, и не отрываясь от чтения, коротко спросил:
– Как королева?
Виктория некоторое время внимательно смотрела, как генерал, бурча себе под нос что-то маловразумительное, бегло просматривает свитки. Наконец, она вздохнула, опустила глаза и произнесла:
– Королева чувствует себя хорошо. Вы это хотели от меня услышать, генерал?
Селин оторвался от чтения, глянул на нее из-под бровей и усмехнулся:
– Достаточно ли хорошо себя чувствует королева?
Виктория мило улыбнулась в ответ и глядя на свои руки, ответила:
– Вполне. Можно сказать, королева чувствует себя прекрасно. Срок ее беременности – пятый месяц. Плод достаточно крупный, но так как королева уже выносила одного здорового ребенка, не думаю, что у нее будут проблемы с родами. Если бы эти роды были первыми, возможно, такие проблемы и возникли. Тем не менее, я даю ей поддерживающие настои.
– И как королева воспринимает вашу заботу о ней? – Селин отодвинул бумаги, и прищурив правый глаз с интересом разглядывал Викторию.
– Королева относиться ко мне очень терпимо. Она с удовольствием беседует на разные отвлеченные темы, и принимает мои рекомендации как должное. Честно признаться, я ожидала совсем другого отношения… Судя по тем данным, которыми я располагала, королева – вспыльчивый и непредсказуемый человек, со сложным характером. В данный момент, я могу сказать, что Шелона очень мила, необычайно умна, и удивительно спокойна, что для женщин в ее положении вообще свойственно редко…
– И за все это время вы не сталкивались с ее… гм… некоторой…
– Экстравагантностью, вы хотите сказать? – Виктория пожала плечами, – Пожалуй нет. Королева не ест мяса, много читает и часто замыкается в себе. Она не пользуется косметикой, не любит украшения, и носит удивительно простые, но очень удобные платья. Шелона необыкновенно привязана к своему сыну, она не выпускает его из виду буквально ни на мгновенье… Но когда я попросила ее осмотреть ребенка, она согласилась без промедления, хотя ни кому другому не позволяет касаться его и пальцем…
– За исключением своей старухи и нашего Императора…
– Да, за исключением… Перед тем, как прийти к вам, меня удостоил беседы сам Император Конрад… – Виктория улыбнулась, – он великолепен, генерал. Наш правитель влюблен до беспамятства… И, пожалуй, я понимаю его… Королева прямо-таки излучает некую особую энергию. Ничего удивительно, что мужчины от нее просто без ума.
Селин задвигал усами и вдруг покраснел.
– Здесь вы совершенно правы, госпожа Виктория… – Он косо глянул на нее, и покраснел еще больше. Виктория улыбнулась и отвела взгляд.
– Генерал, королева Шелона – выдающаяся женщина. Я буду рада, если рядом с Великим Императором на престол взойдет такая женщина. Я дала вам слово позаботиться о ее здоровье, и я это слово сдержу… Но все же… Меня не перестает мучить один вопрос. Почему я?
Генерал совладел со своим лицом и снова углубился в просмотр свитков.
– У вас были совершенно правильные сведения, госпожа Виктория. Королева Шелона действительно непредсказуема в своих поступках и желаниях. Не будем забывать, что ей довелось править в Даймоне и Барге, и если король относился к ней с особым трепетом, то в княжестве ей пришлось отнюдь не просто. Достаточно сказать, что за время пребывания Шелоны в Даймоне, у нее на глазах изнасиловали и жестоко убили двух фрейлин, ее лучших подруг, дочерей знатных вельмож из Циче… И вообще, пока она была женой предводителя варваров, ей довелось повидать всякого. К тому же, Шелона – аведжийка. Она дочь Великого Герцога и сестра Великого Герцога. А двор Аведжии несколько отличается от двора Атегатта. Я бы даже сказал – сильно отличается. Шелона выросла без матери, в обществе двух враждебно настроенных друг к другу братьев, перенесла гибель отца и старшего брата, да и много чего еще выпало на ее долю. Я не знаю, какие соображения подвигли ее на поиски лекаря за пределами замка, и не хочу об этом знать, но… – Селин поднял на Викторию тяжелый взгляд, – Но считаю, что я выбрал подходящий вариант. Надеюсь, вы меня не разочаруете…