Виктория спокойно выдержала его взгляд и ответила:
– У вас нет ни малейшего повода доверять мне, генерал… А уж тем более – допускать своей волей к телу влиятельного монарха. Вы прекрасно изучили основные этапы моей биографии и знаете, что мне не раз доводилось предавать и убивать…
– Конечно-конечно, Виктория. Вы делали и то и другое, и не раз. Но… Вы делали это преследуя определенную, можно сказать, благородную цель. Вы хотите отомстить за своего отца. Все остальное не играет никакой роли. Неужели вы думаете, что перед тем как прийти с императору с докладом о вас, я ни разу не поколебался? Я перебрал многие кандидатуры, но вы… Вы, госпожа Виктория, это чистый бриллиант в навозной куче, при всех ваших злобных помыслах и деяниях. Кстати, господин Долла, также проверил вас. Он выполняет при королеве почти те же функции, что и ваш покорный слуга при нашем Императоре, в несколько меньшем, я надеюсь, объеме. И господин Долла согласился со мной и вполне одобрил вашу кандидатуру. Так что, теперь вы придворный лекарь королевы, хоть и при дворе ваша миссия останется секретом, и для всех вы будете просто новой служанкой Шелоны.
– Мне по-прежнему не разрешать покинуть дворец?
– Увы, нет… Так будет безопаснее. О ваших проблемах позабочусь я. Девушка по имени Джина, уже заправляет вашим магазином, и справляется, могу заметить, просто прекрасно.
– Мне нужно снять деньги…
Генерал удивленно поднял брови.
– И зачем?
Виктория поморщилась и ответила недовольным голосом:
– Не надо делать такие глаза, генерал Селин. Я прекрасно знаю, как империя планирует поступить с банками Троя.
– Неужели это так очевидно?
– По крайней мере, мне уж точно. Поэтому я хочу снять все суммы, а наличные перевести в золото. Думаю, вы найдете, где его сохранить…
Генерал развел руками и улыбнулся.
– Ну что же, не скрою, вы еще раз удивили меня. Хорошо, сделать это будет не сложно. Много денег?
Виктория тихо назвала сумму. Генерал присвистнул, с уважением посмотрел на нее и разгладил усы.
– И почему я не стал торговать цветами? Вы богаты, как сам Трой, госпожа Виктория…
– Не преувеличивайте, генерал… Помимо этого, я хочу вернуться к вопросу об инквизиции…
– Ах да… Инквизиция… – Селин сделал совершенно серьезное лицо и придвинул к себе одни из свитков. – Церковь перешла в глухую оборону, так то… Все секреты я вам раскрывать конечно же не буду, однако могу сказать, что по некоторым данным архиепископ Вальтер уже мертв. Скорее всего его удавил Коррада, собственноручно. Формально, главой Церкви должен стать архиепископ Новерганский Гумбольдт, жизнь которому вы так удачно сберегли, но реалии несколько иные… Гумбольдта поддержал конклав, но не поддержали монахи Священной Обители и сам Отец-Настоятель. Истребители Зла укрепились в Дрире, и располагают в данный момент приличным войском. Земля архиепископства стремительно пустеет, чернь и мещанство покидает Дрир, а по всем дорогам пылают священные костры. По сообщениям очевидцев улицы города завалены неубранными трупами, и возможно, скоро в Святую Столицу придет чума. Коррада объявил себя Голосом Нового Пророка, и по его приказу отряды Истребителей хватают всех, кто не носит рясы. Он провозгласил новый этап искупления и бегства от Хаоса, и теперь все они пьют кровь своих жертв. Да-да, Виктория, вы были совершенно правы, и зря я не поверил вам. Они действительно пьют человеческую кровь. Это мерзко, даже по меркам того ужаса, который беспрестанно твориться на этих землях. – Генерал замолчал и мрачно уставился на свиток с донесением. Его слова никак не отразились на лице Виктории, она продолжала с равнодушно разглядывать свои руки.
– Что будет дальше, генерал?
Селин поднял голову и глядя в окно, отрешенно ответил:
– Имперские войска будут штурмовать Дрир. Возможно. Корраде все-таки удалось страхом и подкупами привлечь на свою сторону часть населения южных провинций, и по всем подсчетам они располагают внушительным войском. Конечно, никакой серьезной опасности в поле они не представляют, и арионы сметут их, но вот осада замка Дрир… Это совсем другое. Осаждать замок постройки гномов не просто тяжело, а очень тяжело. Церковники заблаговременно запаслись провизией, внутри замка есть выход к подземной реке, а все это означает, что осада может затянуться не на одну луну. Поэтому… – Селин внимательно посмотрел на Виктория, – я склоняясь к вашему плану действий.
Виктория подняла на него глаза и задумчиво проговорила.
– Я дала вам ключ к загадке Коррады, и даже имя исполнителя. Вы можете убить его, и обойтись при этом малыми жертвами.
– А вам не жалко его, Виктория? Впрочем, о чем это я… Вы же специально готовили его все это время, поили поддерживающими тониками, бесплатно лечили…
Виктория провела по лицу ладонями, словно отгоняя внезапно нахлынувшее мрачное видение, и хмуро ответила:
– Не заставляйте меня страдать, генерал. В моем сердце и так слишком много ран. Возьмите Гларума и действуйте так, как сочтете нужным. Надеюсь, у вас все получиться.
Глава 33
Как и предполагал Аттон, его не стали сразу убивать, его даже не удосужились завернуть в какой-нибудь мешок, чтобы скрыть от бдительного ока городской стражи. Да это было и не нужно. Его скованное по рукам и ногам тело, в грязном окровавленном балахоне вряд ли бы заинтересовала местную охрану. Бантуйцы все время покупали в местных тюрьмах каторжников для своих огромных галер и далеких рудников на сокрытых морскими туманами островах.
Трое дюжих караванщиков вынесли его на двор и бросили на дно старой телеги, запряженной низкорослым оленем, с выеденными лишаем боками. Рядом с ним швырнули несколько тяжелых бурдюков, воняющих мочой и прокисшим молоком. Ослепленный солнцем, Аттон полежал некоторое время в неподвижности, вслушиваясь в окружающие его шум, затем открыл глаза и осторожно подвинулся к краю, так чтобы можно было оглядеться.
Обширный двор окружал высокий забор из серого нетесаного камня, обильной увитый диким виноградом, а вокруг телеги громоздились многочисленные мешки и бочонки. Между бочек степенно прохаживались бантуйские караванщики и суетился разный рабочий люд. Погрузка каравана шла полным ходом. Аттон покрутил головой, и наконец заметил тех, чьи голоса он давно выделил из общего шума.
В тени забора на корточках сидели оборванные мальчишки, по виду – бродяжки, будущие солдаты местного Тихого Дома. Мальчишки играли в камешки, яростно чесали вшивые вихрастые головы и ругались между собою, как бадбольские сапожники. Аттон сосредоточил свой взгляд на затылке одно из них, и ждать ему долго не пришлось – мальчик, испугано обернулся и уставился на него. Затем он повернулся к товарищам и что-то быстро сказал. Остальные тотчас бросили игру, легко встали и все вместе направились к телеге. Опасливо переглядываясь, они окружили повозку. Аттон усмехнулся про себя и проговорил:
– Эй, чумазое войско…
Мальчики дружно сделали шаг назад. Один из них, невысокий, но уже широкий в кости, и не смотря на свою худобу, выглядящий довольно воинственно, медленно приблизился и пробормотал:
– Чего тебе, каторжник?
Аттон осторожно посмотрел по сторонам. Бантуйцы были заняты погрузкой мощных повозок загораживающих весь двор, и не обращали на них никакого внимания. Тогда Аттон медленно, превозмогая сильную боль, притянул руки к подбородку и разжал кулак. Серебряная монета, сверкнув на солнце, упала на землю. Мальчишки, поднимая пыль, тут же кинулись за ней. Наконец, монета была изловлена, и бродяжки тут же учинили драку за обладание сокровищем. Аттон, опасаясь, что возня может привлечь бантуйцев, сипло гаркнул в полголоса: