Я чувствовал напряжение в теле Сиенны, пока мы углублялись в темноту. Ее шаги были нерешительными, что резко контрастировало с ее обычной уверенной походкой. Чувствуя ее дискомфорт, я осторожно положил руку ей на спину — жест, призванный скорее направлять, чем запугивать. Скованность ее позы была очевидна, и я остро ощущал каждое ее движение, каждый вздох.
Неожиданно она повернулась ко мне, ее голос едва ли был выше шепота в мрачном пространстве дома с привидениями. "Я не собираюсь ничего с тобой делать", — сказала она твердым тоном. Но в ее словах прозвучала уязвимость, которую она редко демонстрировала, и я это уловил.
Я не смог удержаться от мягкой, циничной усмешки. "Я знаю", — ответил я, мой голос был низким и ровным. "Ты такая хорошая девочка для Донована, не так ли, Сиенна?" Слова покинули мой рот прежде, чем я успел их остановить, наполненные презрением. "На самом деле это довольно… разочаровывает".
"Разочаровывает? Я не понимаю". На ее лице отразилось замешательство.
Я на мгновение отвел взгляд. "Конечно, нет", — пробормотал я. Я снова повернулся к ней лицом, тусклый свет отбрасывал тени на ее лицо. "Ты забываешь, Сиенна, что ты выросла с нами обоими, а не только с Донованом. То, что я был старше, не значит, что я забыл". Несмотря на темноту дома с привидениями, я пристально смотрела на нее. "Я помню вздорную девчонку, которая однажды летом погналась за мальчишкой Нэшем после того, как он опрокинул мой шахматный набор".
Ее глаза расширились от удивления. "Ты помнишь это?"
Я прижал ее к себе, не отводя взгляда. "Я помню все. Вот почему так… досадно видеть оболочку той девушки, которой ты была раньше, и все потому, что ты с моим братом".
Сиенна отвела взгляд, ее голос едва слышно шептал. "Я не понимаю, о чем ты говоришь".
"Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю". Я огрызнулся, придвигаясь к ней ближе в удушливой темноте, достаточно близко, чтобы почувствовать тепло, исходящее от ее тела. Я был рад, что она не отступила, что в ней еще осталась часть того огня. "Раньше ты была дикой и безрассудной. Как ты думаешь, почему ты получила стипендию за свое фигурное катание? Потому что ты катаешься так же, как и раньше… пока вдруг не забыла, кто ты есть, и не превратилась в жалкую угодницу людей".
"Конечно, все изменилось", — ответила Сиенна, как будто ответ был самым очевидным в мире. "Я выросла. Я поняла, что у вас с Донованом совсем другая жизнь, чем у меня. Моя мать работала на твою мать, а после того как она…" Ее голос дрогнул, она не смогла закончить. "Ваша семья была достаточно добра, чтобы оставить ее на работе. Но как только мы закончили начальную школу, все изменилось для всех нас. Я училась в подготовительной школе только благодаря стипендии, а на коньках я хорошо каталась только потому, что вы разрешили мне пользоваться вашим частным катком на заднем дворе. Катки на заднем дворе — это ненормально, Эдриан. У вас обоих есть репутация, и у меня тоже. Я не могла продолжать быть… дикой… Я должна была быть более внимательной к тому, как я отражаю вас обоих".
"И поэтому Донован избегал тебя со средней школы?" отметил я, не в силах скрыть горечь в своем голосе. "Даже в старших классах он не хотел иметь с тобой ничего общего. И ты беспокоишься о том, как ты отражаешься на нем? Неужели у тебя нет гордости за свои достоинства?"
Сиенна отвела взгляд, в ее голосе прозвучали нотки покорности. "Я не могу винить его за это", — вздохнула она. "По сравнению с другими девушками, которые пришли из того же места, что и вы обое…"
"Прекрати", — резко оборвал я ее. "Перестань врать себе". Мой взгляд упал на ее губы, и меня охватило внезапное желание. Я наклонился к ней, мой голос стал шепотом, полным намерения. "Я могу поцеловать тебя прямо сейчас так, что ты забудешь обо всем остальном, включая моего брата. Чтобы ты поняла, что ты гораздо сильнее, чем думаешь".
Ее глаза расширились от шока, но она не отступила, ее вызов был по-прежнему ясен.
"Я могу поцеловать тебя так, как ты раньше — дико и безрассудно", — продолжал я, проводя большим пальцем по ее нижней губе и приближая свое лицо к ее лицу. "Я могу погубить тебя для любого другого, особенно для него".
Ее глаза опустились к моему рту, и там было… внимание.
Желание.
Она тоже этого хотела.
Но в этот момент дверь распахнулась: "Семь минут истекли", — сказал Донован, и его голос эхом разнесся по комнате. "Пойдем, Сиенна".
Она покачала головой, отстраняясь от меня.
Я не смотрел, как она уходит.
Да и не нужно было.
Она все еще была той огненной девушкой, что и раньше. Я видел это в ее глазах.
Я видел, как она была заинтригована мыслью о том, чтобы поцеловать меня.