- Привет, Мила. Поговорим?
= 41 =
ВЛАДИМИР
Толян заявляется ко мне в субботу ночью, после того как я целый день его тупо игнорил. Я в принципе телефон игнорил. Открывает дверь своим ключом. Заходит и пытливо смотрит как я развалился на диване и смотрю на экран телека.
- Познавательный канал и Вова, это что-то новенькое, - проговаривает.
- Толян и его длинный любопытный нос, все по-старому, - парирую
- Что у вас стряслось? – облокачивается о косяк плечом.
- Ничего интересного.
- Да нет, судя по всему что-то очень интересное. Ну, отвлечешься от охоты ягуара-то?
Поднимаю на него глаза. На самом деле, я не смотрел телевизор, я думал.
- Чего ты привязался ко мне? Какого хрена приперься?
- Говори.
Поднимаюсь и опускаю ноги с дивана.
- Я пить хочу. Ты будешь?
- Вова, что ты как девчонка?
- Ничего особенного, - прохожу мимо брата, он идет следом за мной на кухню. Ныряю в холодильник, - обычное будничное утро. Просыпаюсь от звонка в дверь, иду открывать – Ларионова. И как вопьется в губы, я думал душу высосет, на хрен, - открываю крышку от пепси. Брат скользит по ней взглядом. Закрываю холодильник. – И потом бамц, открываются двери и стоит Милка. Кажется, ей не очень понравилось.
- Какого лешего все это произошло? – озадачено хмурится Толя.
- Я сам в шоке, чувак. Я как в мыльной опере, как главный изменник-красавчик Хосе, нах. Прикинь? Твое здоровье, - наклоняю бутылку в его сторону и делаю два больших глотка.
- Вова, ты можешь прийти в себя или мне тебя отхлестать по щекам? - Толя устало проводит по волосам. – Я здесь не для галочки.
Смотрю на него тяжелым взглядом.
- Дерьмо, Толян. Я вляпался по самые уши. Я хочу перестать, а не могу. Я постоянно думаю о ней. Скучаю до одурения по голосу, взгляду.. мне блять страшно ее потерять. Я в шоке. А я ее потерял. И это замкнутый круг.
- Втрескался? – ухмыляется.
- По самые помидоры, - нервно отпиваю. – На хрена это мне все было надо? Жил же, бля, не тужил. А сейчас, я сижу и чувствую, как мне не хватает ее слов, касания и просто ее рядом. Впервые не трахаться хочу, а девчонку всю целиком. Со всеми ее заморочками и примочками. Заверните беру. Понимаешь?
- Это еще цветочки. Дальше ломки пойдут, - проговаривает Толян, - кости от желания просто ее увидеть ломить будут.
- Мне не нужна эта херня.
- Ага, забыли тебя спросить, - хохочет этот придурок.
- Что мне теперь делать? Она видеть меня не хочет. Сказала, не приходить больше.
Толя лукаво сощуривается и отбирает у меня бутылку. Делает один глоток.
- А ты, Вова, прям образец послушности. Вот как тебе скажешь, всегда так и делаешь, а?
Хмыкаю, отбирая у брата свою бутылку пепси. Потому что она моя. И должна быть со мной. Как же ей это донести?
- Я не понял, что с Ларионовой -то? Это правда было или плод твоего воображения?
- Если бы, - бормочу. – Она вдруг воспылала ко мне любовью. С ума сходит. Вон возьми телефон, смс-ки почитай. Прикинь, мне Ларионова написывает, а мне плевать. Дожился, бля.
- С чего это вдруг?
- Ты меня видел? Я ж красавчик, - отзываюсь, - девчонки как пчелы на мед слетаются, - открываю холодильник и достаю ветчину.
- Шутник ты так себе.
- Без понятия, бро. Я у нее в следующее утро спрошу, когда снова целоваться придет, - начинаю нарезать колбасу и укладывать на тостовый хлеб.
- И что ты делать собираешься?
- Хотел похавать. Будешь?
- Бля, Вова.
- Я не собираюсь не за кем бегать. Пройдет. Сегодня завтра поболею и пройдет. Не может же эта хрень зудеть вечность?
Толя смотрит на меня, а потом неожиданно начинает ржать. Так прям от души.
- Ты че, спятил?
- Вова, ты попал, - гогочет, - ты бля так попал, что даже не представляешь как. Это пипец! И именно ты!
- Иди-ка ты отсюда, петушок, - протягиваю, оглядывая брата и выхожу, чтобы снова устроится на своем диване, но уже с хавчиком. Толян заходит следом, оглядывает меня и плюхается рядом.