- Любишь? – пораженно охаю, в глазах невольно щиплет, от эмоций что переполняют, я не то, что говорить, дышать нормально не могу.
- Люблю! Я люблю тебя! – он кричит так что его слышно должно быть на три улицы. Приподнимает бровь и смотрит на меня с лукавой ухмылкой. А мое сердце наполняется такой нежностью и теплотой, что боюсь не выдержать. Разве его можно не любить? Разве можно не любить Вову Панова всем сердцем, просто потому что он это он?
- Не ну сколько можно, ночь же! – кричит какая-то соседка снизу.
- Вот безобразие! – кричат с другой стороны.
- Я милицию вызову! – кричат откуда-то сверху
- Эй, парень, двигай ко мне, я тоже кажется в тебя влюбилась! - кричит молодая женщина на балконе с сигарой в руках и машет нам. Оказывается мы были не одни, а я никого и не заметила. А разве с этим парнем бывает иначе?
Мы с Вовой переглядываемся и начинаем смеяться, да так, что выступают слезы на глазах. А я не могу остановится. От легкости, которая меня наполняет, радости, которую не остановить, я просто боюсь сейчас лопнуть от счастья. Или проснутся.
Неожиданно Вова выбирается из кабинки и становится прямо передо мной. Берет мое лицо в свои руки, заставляя смолкнуть. Его взгляд прожигает меня. Но я хочу смотреть только в его глаза.
- Ты такая необыкновенная, - говорит, затем наклоняется и целует. Его губы нежно ласкают мои, когда руки перебираются ко мне на затылок. Ох, как я скучала! Как жила? И уже не замечаю, что кабинка движется назад, как пожарная машина выключает мигалки и покидает двор. Сердце щемит от нежности, от его близости и тепла. Я так счастлива, что, кажется, боюсь дышать. И кажется, когда воздуха уже нет, Вова отстраняется, но не отпускает из объятий.
- Пожарная машина? Где ты ее взял? – хмыкаю. Он улыбается.
- У одного моего знакомого есть знакомый, - проговаривает, нежно мнет пальцами мою шею, - понравилось?
- А ты будешь теперь всегда так приезжать ко мне?
- Хм, - делает вид что задумывается, - ну разве что кроме выходных.
- Почему? В выходные много пожаров? - прижимаюсь к парню, положив голову на его грудные мышцы. Слышу, как стучит его сердце, отбивая каждый удар, как молот. Он тихонько смеется, пока его рука перебирает мои волосы.
- Потому что в выходные я и так буду здесь, - его губы касаются моего виска. А я поднимаю к нему лицо.
- Я очень скучала… Вова, больше не целуй никого никогда!
Он улыбается уголком губ, наклоняя голову.
- Никогда, - проговаривает, прежде, чем снова меня поцеловать, с нажимом, страстно, проникая языком, углубляя поцелуй, вступая в огненный танец с моим. Зажигая меня изнутри. Его рука опускается на мою талию, притягивая еще ближе. Как же я скучала по прикосновениям, по теплу, что исходит от него, такого высокого и сильного. Руками задираю подол его футболки, чтобы ощутить теплоту кожи, твердость напрягшихся под руками мышц.
Резко обрывает поцелуй. Смотрит в мои глаза, пытаясь сосредоточится.
- Вообще-то у нас забронировано место в кафе, - хрипло проговаривает, - но еще одна твоя провокация и я не сдержусь.
- Да? – приподнимаю бровь, - я не понимаю, о чем речь. Что такое «провокация»?
Делаю два шага от него спиной к двери. Стягиваю свою кофточку через голову, заставляя его затуманенный взгляд опуститься на мою грудь и задышать явно глубже. Нервно облизываю губы.
- Столик, говоришь? Пойду тогда переоденусь…
Он меня догоняет в коридоре. Прижимает спиной к себе, а я тихонько смеюсь.
- Играешься? – шепчут его губы на моей коже, пока одна рука нежно гладит живот, опускаясь ниже, а вторая играет с чашечкой лифчика, дразня, но не касаясь ноющего соска внутри. Чуть выставляю попку, чувствуя возбуждение в его штанах, делаю движение бедрами из стороны в сторону. – Ох, Милка… если не перестанешь… он разворачивает меня к себе и впивается в губы, заставляя весь мир остаться где-то там. Обнимаю его сильные плечи, прижимаясь крепче, не могу никак насладится им. Такой близостью.
- А может, я не хочу… чтоб останавливался…
= 43 =
ВЛАДИМИР
Ее шепот жаркой волной проходится по мне. Отрываюсь от нее и нахожу глаза. Бля, как я скучал по этим смешинкам.