Брат внимательно вглядывается в мое лицо. Затем, увидев, что-то, что явно его удовлетворяет, хмыкает и тоже расслаблено откидывается на спинку стула.
- Какие неприятности?
- Это уже пройденный этап, - отзываюсь. Толя явно хочет знать больше, но однажды мы договорились о границах, каждый имеет право на личную жизнь. Иначе это не твоя жизнь, а одна на двоих.
- И когда ты съезжаешь? Ты можешь пожить и у меня.
Я могу пожить и у себя. Оставляю чашку на столе и провожу рукой по волосам.
- Я не трону Мелкую, - серьезно говорю, потому что вчера ночью после ее отказа твердо решил это для себя. Она не для меня. Не потому, что отказала. А потому что такая как она достойна встретить нормального пацана, чтоб первый раз было по любви, как в сопливом кино, и потом на всю жизнь. Я же могу предложить только животную страсть на пару недель. Думаю, такая перспектива не для нее. Да и вообще мы с разных орбит, это же ясно. Но мне так чертовски хорошо у ее камина, греющего теплом.
- А я тебя не об этом спрашиваю.
- Как посчитаю нужным.
Сегодня. Я перееду сегодня же. Мне не нужны лишние соблазны. А Мелкая сплошной соблазн.
- Вова…
- Хватит изображать святого. Ты позвонил на работу?
- Ага. У тебя легкая простуда, - отзывается близнец, - и не дай Боже мама об этом узнает.
- Чур-чур, - проговариваю серьезно. Встречаюсь взглядом с братом и мы смеемся. Но длится это недолго, Толя морщась хватается за голову. А я поднимаюсь, чтобы взять ему еще аспирина. Да уж, алкоголик в семье, горе всем!
= 25 =
МИЛАНА
«Разве я могу серьезно рассматривать для отношений такую девушку?». Вот что вертится в моей голове. Я проснулась, чтоб пойти в туалет и нечаянно услышала разговор братьев. Конечно, разве могло быть иначе? Глупая- глупая и мечтательная Мила! Встречаю свой взгляд в зеркале правого вида. Нельзя расклеиваться. Нельзя. Но я постоянно прокручиваю вчерашнюю ночь. Как он жарко целовал, и что, если бы его не остановила, возможно сегодня не была бы девственницей. А теперь он меня больше не хочет. Это потому что я отказала? Или он никогда не собирался быть со мной? А разве он тебе хоть что-то обещал? Мне трудно представить, что вот этот Вова, сидящий рядом, тепло которого чувствую, что это он все говорил всерьез. Но я, действительно, забыла кто он, а кто я. Обычно у таких никогда ничего не случается по-настоящему. А от него мне нужно только так. Слишком много, знаю.
- Все в порядке? – Вова бросает взгляд в мою сторону.
- Угу, - снова отворачиваюсь в окно. Мы подъезжаем к дому и паркуемся.
- Мил. Эй, - его рука касается моего плеча, заставляя посмотреть на него. Какой же он красивый! - Ночью, я действительно перебрал и… И я не должен был лезть к тебе. Всего того, что было, не должно было быть.
- Ты ужасно извиняешься, Вова, - сердито отвечаю.
Хмыкает оглядывая меня и его голубые глаза чуть темнеют явно от пробежавшей мысли.
- Делай скидку, я не так часто этим занимаюсь.
- Хорошо, ничего не было, - соглашаюсь, - забыли.
Первая выхожу из машины, он меня догоняет почти у двери. Отбирает ключи и сам открывает дверь. Я захожу, но парень ловит мою руку, останавливая. Смотрю в его блестящие глаза, пока он изучает мои. Мы просто дышим и смотрим, а мне так хочется, чтобы он наклонился и поцеловал, сказал, что я особенная и что больше никогда меня не отпустит.
- Извини, Малая, - просто произносит он, - я не должен был тебя целовать, и касаться… Ты мой друг. И мне важно, чтобы это осталось между нами.
Мое горло словно перехватывают тиски. « Друг» звучит как приговор. Одновременно с этим, это дает надежду. Надежду, что я ему небезразлична.
- Я никому ничего не скажу…
- Что? Да говори кому хочешь! Я про дружбу это оставь между нами… Мне нужно, чтоб глаза твои засветились как раньше!
Невольно улыбаюсь, пытаясь сдержать слезу.
- Во-ва, здесь просто плохое освещение… - пытаюсь пошутить.
- Мелкая…
Резко открывается соседняя дверь и Панов отпускает меня под пристальным взглядом Павлина Аркадьевны.