- Кстати о работе. Как на счет небольшого отпуска? – будто бы, между прочим, спрашивает Тимур.
- Зачем мне это? – Варя смотрит на своего молодого человека. Тот слегка пожимает плечами разглядывая вилку в своей руке. – Я вроде не устала.
- Ну, может, потому что…
Я встаю и беру заранее приготовленное пустое блюдо, в котором лежат два билета. Варя внимательно следит за моими движениями и с недоумением смотрит на оставленную перед ней посуду.
- Что это? – смотрит на меня сестра, указывая пальцем.
- Пока не откроешь, не узнаешь, - улыбаюсь.
- Хм, - Варя открывает крышку и смотрит на билеты. Хмурит брови, когда достает и читает что на них написано. Смотрит на Тимура. – Что это?
- Та дам! – проговаривает тот с энтузиазмом, - мы с тобой дожились до совместного путешествия!
Варя поворачивает ко мне голову. Снова смотрит на билет. Потом на своего парня.
- Италия – Франция? – спрашивает, - Тимур, сейчас? Серьезно?
- А что сейчас не так? Как раз полмесяца до учебы у нас есть.
- Но здесь Мила. И я тебе, кажется говорила на счет дорогих подарков.
- Ты много, что мне говоришь, - хмыкает Ярославский, - но если бы я тебя слушал, то давно бы носил юбки.
- Я… Я не могу поехать, ты ведь знал! Это глупая покупка, Тимур!
- Конечно ты не можешь, поэтому едем мы, - проговаривает тот невозмутимо.
- Ты, действительно, думаешь, что я оставлю сестру одну?
- И что она, сделает? Будет играть в спички без тебя?
- Я не буду, - вставляю, - не люблю спички. Спички - фу.
- Тем более, она не одна. Если ей что-нибудь понадобиться она может обратиться к куче знакомых. Толя, Нина, Поля, мама… В конце концов мой отец, - дополняет Тимур.
- Да уж, особенно он! – Варя всплескивает руками. Встает со стула.
- Я без проблем обращусь и к Вадиму Федоровичу, ты меня знаешь, - отзываюсь бодро, так как это правда.
- Мне кажется или ты меня выпроваживаешь? – прищуривает зеленые глаза сестра.
- Конечно тебе не кажется! Это Италия и Франция, Варь! О чем тут думать? Я бы на твоем месте уже собирала чемоданы! Ты только пойми это Ф-р-а-н-ц-и-я и И-т-а-л-и-я! Неужели ты не понимаешь?
- Мелкая сечет, - кивает Ярославский.
Варя закусывает губу.
- Ты должен был со мной посоветоваться, - говорит Тимуру.
- Тогда это был бы не сюрприз.
- Да, о чем тут думать! – поднимаю ладони к потолку. – Ну что, что со мной может произойти за четырнадцать дней? Две недели, Варя! Если не поедешь ты, поеду я! Так и знай!
- Да ну вас, - Варя выходит из кухни. А Тимур мне победно улыбается. А мне как-то тревожно.
- Не очкуй, мелкая, она уже согласилась.
- Я этого не услышала.
- Неужели ты не заметила ее ответ в глазах? – хмыкает парень и подмигнув мне тоже покидает кухни.
Да, это точно любовь. Разве иначе можно читать по глазам? Эх… Ну, ура? Оглядываю стол. Ага, конечно. А посуду мне мыть? Ну, как всегда. Приготовь, накорми и посуду помой. Может поэтому Варя так против моего переезда? Хитрюля.
= 4 =
ВЛАДИМИР
- Владимир, можно уделить пару часов семье? – мамин голос заставляет меня оторвать глаза от экрана мобильника. Папа приподнимает одну бровь, перестав жевать. Послушно откладываю телефон, в котором договорился завтра заехать за одной чикой. Понедельник еще не повод куковать дома одному.
Мама давно ввела правило семейного воскресного обеда. Так как батя часто в Москве и его не бывает дома, а теперь и нас с братом. Поэтому сейчас как никогда, на этом обеде должны быть все члены семьи Пановых. Если ты не умер, значит ты за столом. Иначе гнев мамы. Или что еще хуже – обида. А никто из нас троих не может допустить, чтобы единственно любимая всеми троими женщина испытывала негатив.
- Как у вас дела, мальчики? Как каникулы проходят? Как на работе?
- Все шикардос, ма, это что? Запеченные баклажаны с фаршем? - указываю на тарелку и встречаю внимательный взгляд отца на себе. И он мне не нравится.
- А я сейчас перешел в нотариальный отдел, мне попался случай… - Толя начинает рассказ про дело, которое у него вызвало интерес, я слушаю в пол-уха. Когда отец переводит взгляд на брата, его лицо принимает более расслабленное выражение. Он явно им гордится. Не мной. Но что любит обоих, не сомневаюсь. Ну. Не всем радовать родительское сердце. Надо заесть горе-то.