Фух, получилось. Ставлю велосипед на колёса, закидываю чемодан в специально для него установленную корзину и ставлю ногу на педаль. Вставляю в уши наушники и включаю любимую музыку. Нужно немного отвлечься.
Неожиданно меня пронзает острое чувство опасности, и я замираю. Даже сквозь громкую музыку в наушниках слышен гудок клаксона и резкий визг тормозов. Я успеваю только обернуться, чтобы увидеть надвигающийся на меня огромный чёрный внедорожник и бледное лицо водителя за лобовым стеклом.
2
Думаю, всё длится не больше секунды, но мне почему-то кажется, что мы целую вечность смотрим друг другу в глаза.
От резкого движения наушники выпали, и теперь я слышу, как отчаянно визжат шины, стараясь затормозить и не размазать меня по бетонному покрытию паркинга.
Ему почти хватило места. Точнее не хватило самую малость, каких-то нескольких сантиметров.
Удар был совсем не сильным. Даже не удар, а толчок. Но он приходится ровнёхонько на заднее колесо велосипеда, на котором я сижу. В то время как одна моя нога стоит на полу, и я не успеваю её поднять.
Велик от толчка катится вперёд. Нога по инерции движется назад по бетонному покрытию. А руль уверенно уходит в сторону от всего этого безобразия. Я пытаюсь удержаться, но, нелепо взмахнув руками, лечу вперёд. Жаль, но, похоже, что я не рождена летать…
О господи! Как же больно!
Чувствую, как меня хватают сильные руки и вздёргивают вверх. Рефлекторно хватаюсь за что-то и стискиваю пальцы, даже не глядя, во что вцепилась.
Он разгибает мои пальцы, и я понимаю, что выбранная мной опора – его тёмно-серый пиджак. Это за него я цеплялась, чтобы устоять на ногах.
Смотрю на мужские руки – ладони широкие, пальцы аристократически длинные, с чуть шершавыми подушечками, как будто их обладатель занимается каким-то физическим трудом. Но при этом ухоженные, холёные, ногти сияют как терем Деда Мороза. Значит, не работа, а, скорее, хобби придало его ладоням такую притягательную шершавость.
– Отпусти! – приказывает он, но я словно во сне – могу только смотреть, но не двигаться.
Поднимаю взгляд выше. Под пиджаком – белоснежная рубашка. Две верхние пуговицы расстёгнуты. В проёме ворота виднеется загорелая шея, к которой хочется прикоснуться губами. Я понимаю, что это только рефлекс, что я всё ещё нахожусь в состоянии шока после ковра и падения, но, чёрт побери, какая же у него шея! Выше – подбородок, с проступающей синевой щетины, как будто брился он ранним утром.
Затем я вижу губы. И мне окончательно сносит крышу. Разве могут быть у мужчины такие потрясающе красивые губы? Это нужно запретить законом, иначе женщины вовсе перестанут соображать, глядя на них. Как я, например.
Эти невозможные губы что-то говорят, но я почти не слышу, ошеломлённая своим открытием.
А дальше идут глаза. Ещё одно потрясение этого вечера. Они невозможно серые, как хмурое предгрозовое небо. Эти глаза словно предупреждают об опасности: «Эй, глупышка, беги скорее без оглядки! Иначе будет поздно! Тебя затянет в омут, и ты пропадёшь навсегда!»
Меня охватывает дрожь, затем ещё раз. И я с удивлением понимаю, что самый красивый мужчина в мире меня трясёт.
– Идиотка! – слушаю его раздражённый и одновременно обеспокоенный голос. – Нашла, когда заснуть!
Его грубость помогает немного прийти в себя. Отпускаю лацканы пиджака и отстраняюсь. Снова возвращается острая боль, и я опускаю взгляд.
О господи! Моё колено! Сквозь небольшую дырочку в леггинсах проступает кровь. Блин! Как же не вовремя. Но это не единственное повреждение. Кожа на ладонях содрана тонкими красными бороздками. И видимо, только из-за шока я не почувствовала этого раньше.
– Ты что, глухонемая?! – голос раздражённый, кажется, незнакомец сейчас снова начнёт меня трясти.
На всякий случай делаю шаг назад, подальше от него. Почему-то болит ещё и правая нога. Надо будет позже осмотреть её получше.
Поднимаю глаза и смотрю на самое прекрасное в мире лицо. Хотя сейчас лоб прорезала суровая складка, губы скептически изогнулись, в глазах плещется брезгливая жалость. И всё равно он прекрасен. Но почему такое красивое лицо досталось человеку с таким невыносимо грубым характером?
– Не помню, чтобы мы с вами переходили на «ты»! – огрызаюсь и делаю ещё шаг назад, потому что этот нахал действительно тянет ко мне руки, собираясь снова встряхнуть. Ну что за грубиян!
Вместо того чтобы рассердиться на мой выпад, незнакомец улыбается, отчего его лицо становится ещё более красивым. Настоящий прекрасный принц из сказки. Вот только заносчивый и грубый. Но таковы, скорее всего, все принцы, ведь им с самого детства во всём потакают.