— Стоило бы посадить.
— Стоило бы, — согласился с господином Шидай. — Викан ведь понимал, какими неприятностями могла обернуться его выходка. Но он всё же знает подход к женщинам. Дочке данетия всего семь лет, а наш мерзавец Викан её уже очаровал, и малышка так плакала, что отец всё же смилостивился и…
Экипаж дёрнулся, вынуждая лекаря умолкнуть. Движение почти сразу же восстановилось, но Ранхаш отдёрнул занавеску и выглянул наружу. В воздухе медленно и торжественно кружил снег. Прохожие замирали посреди дороги и восторженно смотрели на первые снежинки, мелкие и колкие.
— Зима наступает, — медленно протянул Шидай.
Колкая труха сменилась пышными хлопьями, и лекарь замер, наблюдая, как в жёлтых глазах его господина неспешно падает снег.
Глава 14. Столкновение
Уже седьмой день падал снег. Обычно первый снег падал и таял, но в этот раз зима сразу же решила занять прочную позицию. Заснеженные деревья — некоторые из них даже не успели до конца сбросить листья — клонились под тяжёлыми влажными шапками и были сказочно красивы. Майяри даже поначалу восторгалась. Пока не промёрзла до костей. Тёплая одежда у неё была: щедрые гава-лиимцы снабдили и зеленоватым тулупом с меховым воротником, и вязанными телогрейкой, чулками и варежками. Варежки и чулки они, впрочем, вязали не из шерсти, а из мягчайшей коры вездесущей абдарики, отчего те имели фиолетовый цвет. Майяри каждый раз, когда встречала кого-то, запихивала варежки поглубже в карман, чтобы те в глаза не бросались. Да и сама на глаза попадаться не спешила.
Устроившись на хвойном опаде под разлапистой елью, девушка извлекла из мешка крупный фиолетово-зелёный плод и вонзила в него зубы. Брызнул сок. Мякоть оказалась сочно-зелёной. Майяри куснула плод ещё раз, и стала видна коричневая косточка. Девушка поморщилась и с вожделением посмотрела на мешок, где лежало вяленое мясо. Его она ела только по вечерам и не более одной тонкой полоски. В остальное время перебивалась сушёными овощами и фруктами или вот свежей абдарикой. Она хоть и была вкусна и питательна, но уже изрядно приелась.
Куснув плод третий раз, девушка подняла глаза на небо и замерла. Высоко в вышине, среди завихрений снега, кружила большая птица. Майяри сглотнула и поспешила поглубже забиться под сень дерева.
Больших птиц — поодиночке или парами — она видела уже третий день подряд. Так бы всё ничего. Мало ли какие пташки тут водятся. Но эти летали и в сильный снегопад, когда поднявшийся ветер вызывал снежные завихрения. Какая нормальная птица высунется из укрытия с риском переломать крылья? Да и большие они очень…
Майяри напряжённо проводила птицу глазами и рискнула выбраться из укрытия, только когда она скрылась за снежной пеленой. Недоеденную абдарику она случайно сжала, и превратившийся в слякотный ком плод пришлось прикопать в снегу. Всё ещё нервно осматривая небо, Майяри продолжила путь, одновременно радуясь снегопаду, который скрывал её от чужих взглядов, и негодуя на него: зелёный тулуп уж больно на снегу выделялся.
Крупный ястреб вынырнул из снежного завихрения и неуклюже спланировал на крепостную стену. Часовые не преминули подшутить и посоветовали сбить лёд с перьев. Злобно наклекотав на шутников, ястреб вперевалочку двинулся к лестнице и уже оттуда слетел во двор к пылающему костру. Юнец, зябко притоптывающий рядом, тут же набросил на птицу покрывало, скрыв её полностью. Сквозь шум ветра послышался треск, и через минуту, кутаясь в ткань, на ноги поднялся мужчина. Ухнув, он подпрыгнул на месте и вприпрыжку помчался к дверям крепости. Уже внутри он сбил с босых ног снег и направился наверх.
Пыхнувшее из-за открытой двери тепло приятно согрело замёрзшие ноги и руки. Оборотень зашёл внутрь, тщательно прикрыл за собой дверь и повернулся лицом к начальнику. Тот, высокий черноволосый мужчина с орлиным профилем, сидел за столом, спиной к ярко горящему камину. Жёлтые глаза выжидательно уставились на подчинённого.
— Я опять её видел, — доложил оборотень. — Всё так же двигается на юг. Мне кажется, она избегает поселений.
— Похожа? — хаварий[1] кивнул на портрет девушки, нарисованный углём. Он висел на стене в окружении канделябров, и непосвящённый мог бы подумать, что это возлюбленная владельца кабинета.
— Не-а, — мотнул головой подчинённый. — Эта посытней будет, — он кивнул на портрет.