— А пытались? — с испугом спросила Исита.
— Конечно! — я довольно усмехнулся. — Мне было очень смешно. Знаешь, иголкой пытали, хотели под ногти загнать. Да я бы и сам не против посмотреть… А однажды в иситскую забрали, так я там полночи за решёткой просидел, доказывая им, что ничего они от меня не добьются. Причём я ясно сказал, что что-то скрываю, но не сказал, что. Там меня, конечно, не пытали… но не хотели выпускать, и я погнул решётку. Тогда выпустили.
— А где пытали? — осторожно спросила девушка.
— Да так… люди нехорошие, которые меня не любили, — я махнул рукой. — Ну что, теперь ты знаешь? Не против, если я пойду?
Исита помотала головой и направилась к двери. Всё время, пока я натягивал ботинки, куртку и шапку и повязывал шарф, она внимательно меня разглядывала. Так, что пальцы не всегда слушались и как будто заплетались. А когда я отвесил прощальный поясной поклон, приблизилась и шепнула, что она никому не расскажет, и что я могу быть в этом уверен. Я улыбнулся и сказал, что я уверен. На том и разошлись.
Итак, это был вторник. Второй день моего обучения в юнэмирситете. Конечно же, своих угроз я не исполнил, поэтому на учёбу всё же собрался пойти. Решил прислушаться к словам Кэрта. Поверю, что никто кроме декана и Голока не знает обо мне правды.
Стоп! Знает ещё один человек. Исита.
Я перевернулся на живот и накрыл голову подушкой. Зачем рассказал?! Ну и пусть бы всю жизнь мучилась и думала, почему я не погиб в той драке! Пусть бы постоянно терялась в догадках, кто я такой и почему молчу! В конце концов, мы и не друзья вовсе!
Хотя мне казалось, что она бы сама догадалась обо всём, так что лучше уж я сам.
Придя к выводу, что я молодец и сделал всё правильно (я всегда неизменно прихожу к этому выводу) я довольный поднялся с постели. Хотел сделать зарядку, но махнул рукой. Никогда её не делал, и хуже от этого не становилось. Лучше потратить утреннее время на раздумья.
Я очень задумчив. В частности потому, что мне не с кем говорить. Будь у меня хоть один друг — и меня можно было бы назвать болтуном, потому что даже наедине с собой, пусть и не вслух, я говорю слишком много. Если бы был ещё и слушатель, он погиб бы через пару дней от избытка бесполезной информации (а Иерарх не погиб лишь потому, что в его присутствии мне говорить не хотелось). Но друга нет, есть лишь я сам, и придётся довольствоваться тем, что есть.
Я выглянул в окно и остался доволен. Через тучи кое-где проглядывало солнце, снег не шёл. Ну и что, что минус десять градусов! Ну и что, что я терпеть не могу холод, и зиму не люблю, несмотря на то, что я зимой родился! Ну и что, что я не хочу идти сейчас в юнэмирситет и видеть уставшие лица девчонок и едва протрезвевшие — парней! Ну и что, что вообще всё плохо…
— Лиан! — укоризненно заметил я и воздел палец вверх. Я сделал себе замечание. Некому меня, горемычного, воспитывать, вот и занимаюсь этим сам…
Бросив прощальный взгляд на выключенный компьютер и вспомнив, какой прекрасный оборот я создал в мультфильме про Гордиона, а также посетовав, что не могу сейчас ещё чего-нибудь создать, я вышел из дома.
Как только я вошёл в аудиторию, сразу же понял, что оказался прав. Не все смогли оправиться после пьянки. Из нашей группы присутствовало лишь шесть человек, включая меня. Это была непонятная Исита, ответственная Иана, вездесущий Ольт, Дейтана и, как ни странно, Элейзер. На этот раз его солнечные очки красовались на лице. Видно, следы похмелья были, и значительные, а пропустить учёбу он не смог. Да, не забыть бы спросить у него, какие мульты он производит.
Я прошёл в заднюю часть аудитории и уселся на свободный ряд как раз между Ианой с Асой и Иситой. Последняя сидела ровно позади меня. Я галантно поздоровался с впереди сидящими, поклонился Иане, поцеловал руку Асе (и тут же об этом пожалел, потому что её взгляд мне не понравился), затем повернулся и обменялся крепким рукопожатием с Иситой. Её вид был всё так же непосредствен, однако взгляд старался выхватить из моего образа как можно больше. Видно, вчера я здорово её заинтересовал.
Оказалось, это так. Стоило лекции начаться, рука Иситы просунулась под моей левой рукой и вручила мне записку.
«Синяки нарисовал?»
«Сегодня нет, делаю вид, что замазал их тональным кремом», — написал я в ответ и захихикал. Исита определённо имеет чувство юмора, и правда меня не боится. Впрочем, она, может быть, не поверила мне, но тогда она будет продолжать допытываться, как я выжил. Подождём.
«Я спросила у мамы, и она мне рассказала. Есть такая болезнь, когда совсем не чувствуешь боли», — принял я следующую записку.
«Я знаю. Только тогда синяки всё равно появляются, потому что не действуют только нервы. У меня же — стальное тело!» — ответил я и передал записку назад.
Исита долго молчала, но под конец пары всё же написала:
«Так это правда?»
Я не стал портить бумагу. Просто повернулся к девушке вполоборота и тихо сказал:
— Правда.
А на перерыве, как я и ожидал, Исита потянула меня в коридор. И только когда мы оказались в самом углу, подальше от чужих ушей, начала:
— Значит, ты всё-таки Лиан? Тот, о котором ходит столько слухов? — в глазах девушки плескался живейший интерес. — Расскажи ещё что-нибудь! Я обещаю, всё, что от тебя услышу, буду хранить в секрете! Расскажи, как ты всё это время жил?
Я пожал плечами.
— Жил как-то. Стал самоуверенным. Ничего не боялся. — «Был кауру», мысленно добавил я, но вслух говорить не стал. Может, и скажу когда-нибудь, но не сейчас. — Ходил со своей шпаной по дворам и всех поколачивал.
— Значит, ты злой, — сделала прямолинейный вывод Исита.
— Злой, — не стал спорить я. — Но уже изменился. Когда поступил. Решил начать новую жизнь.
— Знаешь, что когда обещаешь себе начать новую жизнь, эта затея всегда идёт прахом?
— Знаю, — вздохнул я. — Потому что невозможно измениться. Я остался таким же, как и был, да ещё и слухи обо мне по всему городу. И ладно бы только слухи: ведь есть люди, которые меня узнают! Что делать? Людей избегать, что ли?
— Не обращай на них внимания, — серьёзно посоветовала девушка. Я посмотрел в её искренние голубые глаза, и мне захотелось прослезиться. Вот он, Илин! Мой лучший друг, частица которого сейчас в этой девушке! Эта святая непосредственность, беззаботность, искренность… но пока жив Иерарх, путь к дружбе мне заказан. Может, убить его всё-таки? Не думаю, что весь мир будет горевать.
— Так и сделаю, — пообещал я, и мне стало горько. Впервые по-настоящему горько за эти последние полгода. Здесь, в юнэмирситете, где столько людей — неужели я правда думал, что мне удастся ни с кем не сойтись? С Иситой всё случайно вышло. Ведь если бы она не была столь любознательна и не стала следить за мной из окна, всё было бы хорошо. А теперь…
— Я правда не расскажу, — раздался её голос. Видно, я задумался о своей тяжкой доле, и у меня опять стало лицо ветерана войны, и это встревожило девушку. Я улыбнулся и погнал от себя худые мысли.
— Я тебе верю. Пойдём, сейчас пара начнётся.
Исита предложила мне сесть рядом с ней. Я был польщён. Не то что бы девушка считалась первой в юнэмирситете — скорее наоборот, просто такие люди, как она, ходят одни не потому, что плохи или скучны. Я думаю, они всегда одиноки из-за того, что им ни с кем не интересно. Потому что они сами слишком интересны. И раз Исита посчитала меня достойным беседы, значит, я тоже не так плох. На минутку закралась мысль, что ей просто хочется наблюдать за Самим Лианом, но я всё ещё верил, что она Илин, и не стал порочить эту добрую мысль. Поверил в её искренность. Однако сесть рядом с ней отказался.
— Я буду лекцию писать, — объяснил я, считая, что это не должно вызвать возмущения. И не вызвало. Исита похлопала меня по плечу и уткнулась в какую-то тетрадку. Судя по виду, это не был конспект. А я уткнулся в свою. Это было что-то вроде дневника, но без всяких личных записей. Просто бред, который приходит мне в голову. Вот и сейчас я записал:
«Полностью отсутствует здравый смысл». И почти физически ощутил его отсутствие.