Это был мой будильник. Я записал его на диктофон в своём телефоне и каждое утро слышал сию дивную песню (если честно, я был не очень хороший певец, и песню записывал исключительно для себя и только для будильника). Однако стоило мне повернуть голову в сторону, как я увидел жёлтое кресло. На нём спала девушка. Вчера я не стал будить её, да и вообще старался производить как можно меньше действий, чтобы не потревожить. И я совсем не хотел, чтобы её утро у меня в гостях начиналось с этой неприглядной мелодии. Я там, кстати, в слове «барабан» вою, как будто неделю пил без просыху, хриплый визг какой-то…
— Ой, сколько уже?.. — Рена вскочила и принялась протирать глаза. Я уже выключил будильник и высунул ноги из-под одеяла. — Семь, да? Ой… — девушка увидела меня, потом окно, из которого открывался совершенно незнакомый вид, и кресло, на котором провела сегодняшнюю ночь. — Я что, у тебя… всю ночь…
— Ну, скажешь, что переночевала у друга, с кем не бывает… — сообщил я хриплым со сна голосом и встал, для приличия замотавшись ниже пояса одеялом. Я-то был одет, но вдруг Рене не понравятся мои милые беленькие трусики?
— Лиан… — начала Рена упавшим голосом. — Что же я теперь скажу там… им…
— Всё решится само, вот увидишь, — уверил девушку я, открывая дверь в ванную. Протереть глаза, поплескать водой на лицо, посмотреть в зеркало и убедиться, что не выросли рога (я же необычный человек, вдруг у меня когда-нибудь рога появятся, или хвост, или, что ещё хуже, вырастет тридцать третий зуб? Хотя у меня и тридцать второго-то нет…). Одежду я, как назло, взять с собой забыл. Она мирно дожидалась меня в комнате, где я оставил Рену. Я вздохнул и поплёлся обратно.
Девушка сидела там же и в той же позе. Когда я вошёл, она испуганно уставилась на меня.
— Рен, ты чего? — я попытался говорить успокаивающе и дружелюбно. — Никто не знает, где ты была ночью. Я не буду говорить, что ты находилась в ю-секторе. Э-э-э… если они сами не догадаются…
— Но… что я скажу? — завела Рена прежнюю песню.
— Щас, — бросил я и вышел. Через минуту вернулся уже одетым и принялся застилать постель. — В общем, скажешь, что ночевала у друга. Разве это запрещено?
— Вообще-то да…
— Вообще-то?
— Ну, некоторые иногда не ночуют в доме, — вспомнила Рена и, кажется, чуточку успокоилась.
— Ну вот! — обрадовался я и сложил диван, придав ему обыденную форму. — Завтракать будешь?
— А… можно?
— Рена! — я беспомощно посмотрел на неё. — Ну неправда это, что все юнэми злые и корыстолюбивые, и что они ненавидят кауру и всех остальных, и что никогда ничего не отдадут задаром! Да чего говорить — ты же знаешь туранэ, который ярко выделяется из стереотипа. Так почему я не могу?
— Ну… спасибо… — видно, Рена, не боялась меня, но всё же не могла сразу привыкнуть к такой кощунственной мысли. И пусть она знает, то есть знала, пока он был жив, лояльного ко всем туранэ, такого же юнэми она, похоже, не встречала.
Да и вообще, больше всего ненавидели друг друга как раз-то две эти касты — кауру и юнэми. Иситы были воинами, да и вообще их уклад разительно отличался от уклада двух низших каст (учитывая, что их всего пять). Туранэ были слишком высоко, чтобы о них думать, а ольто… ольто… ну, о них либо хорошо, либо ничего. Они такая же живая легенда, как и я.
— Ты что обычно ешь утром? — спросил я, заглядывая в холодильник.
— А ты?
— Фрукты, — честно ответил я и покосился на девушку. — Но тебе, наверное, кроме этого надо что-нибудь посущественней. Не думаю, что вас хорошо кормят в доме.
— Да, не очень, — вздохнула Рена.
— Бутербродик?
— Только если ты тоже будешь, — согласилась Рена, и я быстро соорудил два бутерброда из двух кусков хлеба, намазанных маслом и покрытых кусочками фруктов (ну что поделаешь: нет у меня ничего, кроме фруктов! Даже удивительно, откуда масло). Затем заварил чай и уселся на табурет.
— Если бы ты ко мне на обед зашла, отведала бы прекрасной пиццы! — улыбнулся я. — Я их всегда ем, кроме завтрака. Времени мало на приготовление.
— Пиццы… — задумчиво протянула Рена. Неудивительно, что она редко ела такое (если вообще ела). У меня появилось настойчивое желание заняться благотворительностью, выкупить детский дом из к-сектора-4 и подарить всем ребятам по квартире, но идея, возникнув, как яркий воздушный шарик, тут же сдулась.
— Так приходи на обед! — повторил я, уже серьёзней. — В разрешённое время. Под предлогом, что я у тебя заказал одежду.
— А ты бы заказал? — усмехнулась девушка.
— А что, к вам редко захаживают юнэми? — удивился я. Кто же им одежду шить будет, если не кауру?
— Заходят… редко… мы в основном для своих шьём. Но когда приходит юнэми… — Рена мечтательно закрыла глаза. — Для них есть цветная материя, такие интересные фасоны… эти заказы для меня одно удовольствие.
— Так в чём проблема? — воскликнул я и откусил кусок хлеба. — Давай ты будешь для меня одежду шить. Можно в мастерской, а если хочешь, обеспечу тебе работу на дому. На моём дому, конечно. У меня и машинка где-то есть…
Рена смотрела горящими глазами. Видно, это и была её мечта — шить для юнэми. Впрочем, неважно, для кого, лишь бы не для кауру. Им не разрешалось носить яркие цвета, запрещалось обилие рисунков, да и фасоны были однообразные. Остальные могли одеваться, как хотели. А в Рене, возможно, жил дизайнер.
— Да, кстати, я люблю на одежду всякие рисунки пришивать… люблю, да не умею, — добавил я. — Может, ты бы помогла? Я один раз попробовал, да так штаны в углу и оставил в скомканном состоянии.
— Не смог пришить? Просто пришить к одежде? — изумилась Рена и улыбнулась. Впервые. Искренне и очень мило. Я представил, как она говорит: «Я вчера пыталась создать объект, движущийся в плоскости х-у, и у меня ничего не вышло…», а я стою рядом и хохочу, объясняя, что нужно было запускать Ви-дресс, а не РЭТ, программу для работы с текстом. Скорее всего, я для неё сейчас выгляжу так же глупо. Я виновато улыбнулся.
— Я же юнэми, у меня руки знаешь откуда растут? Неважно, откуда, факт тот, что шить я вообще не умею. Знаешь, я даже не сразу понял, как тряпку под иглу затолкать.
— Вот история! — развеселилась Рена. — И как же ты это пришил? — она указала на глупое лицо Неудачливого Боксёра, красовавшееся на плече жёлтого свитера. На другом плече тоже было лицо, с другим выражением, но не менее глупое.
— Так это не я… это тётя, знакомая родителей… но сейчас я с ней уже не общаюсь… — я замялся, почувствовав, что разговор может перейти на неприятную для меня тему. Однако Рена, похоже, не подумала о моих последних словах.
— Скажи, Лиан, ты правда можешь заказать что-нибудь пошить для тебя? — она посмотрела с надеждой. Я с уверенностью кивнул (тем более что я и правда давненько не был в магазине одежды, а зачем пренебрегать такой чудной возможностью помочь и себе, и Рене?). Рена опять улыбнулась. — Это было бы чудесно.
— Вот сейчас я тебя провожу в твою мастерскую и как раз сделаю заказ, — сказал я и поднялся. — Пойдём.
— Лиан… — Рена неловко тронула меня за рукав. Я остановился и повернулся к ней. Она была чуть выше Иситы, но всё равно маленькая для меня. — Что… что мне говорить, когда спросят, где я была? У нас ведь… порядок…
— Скажи, что ночевала у друзей.
— Все знают, что у меня нет друзей. Уже нет, — Рена опустила голову.
— Тогда у меня есть другой план, — я положил ладонь девушке на плечо. Она поднял глаза и встретилась с моим донельзя уверенным взглядом. «Только не знаю, как ты к нему отнесёшься», — мысленно добавил я и продолжил. — Я скажу, что мы любим друг друга, и ты ночевала у меня.
— Что?! — Рена то ли пришла в возмущение, то ли растерялась, но её вид не предвещал ничего хорошего.
— Скажем, что нравимся друг другу… что-то не так?
— Я никогда такого не скажу! — твёрдо ответила Рена. — Никогда! Я люблю Мада, и буду любить всегда, слышишь? Ни за что не предам! Все в доме знают это, и тут я…