Его товарищ держался за подбитый глаз, а другой продырявил себе ногу, прежде чем разбойники сообразили, в чём дело. Любое ранение, причинённое отцу, мгновенно возвращалось нападавшему.
– А мы по-хорошему просили… – закрывая нас серой головогрудью, прошипел папа. – Амайя, Эмбер! За мной!
Мы втроём кинулись наутёк вниз по дюне. Бежали без оглядки, хоть папа и хромал на три ноги. Одну прострелили, две порезали… Свой рюкзак он потерял в потасовке.
– Ты ранен, пересади Чиджи ко мне! – крикнула мама.
– Некогда! Они, похоже, решили проследить за нами.
От страха я еле удерживала облик имаго. Неприспособленные к пустыне, лапы вязли в мелких камушках. Три-четыре дюны спустя мы добрались до берега и глядели вниз с глинистого обрыва – скользкого, блестящего. Судя по налипшим ракушкам, граница воды была совсем близко. Вчера. Сегодня дно ухнуло вниз метров на десять.
– Сколько ещё до пологого спуска? – спросила мама, тревожно оглядываясь.
– Он должен быть где-то рядом, – бормотал отец.
Карминцы бодро катились на своём навознике. Бизувий разгонялся нехотя, под ударами погонщиков он больше распускал дыма, чем действительно бежал.
– Надо спускаться прямо здесь, – мама свесила передние лапы с обрыва.
– Амайя! Ты что! Бежим искать нормальный берег!
– Если мы полезем, где удобней, они спустятся тоже и проследят до самого бункера!
Она нащупала выступ и перенесла вес тела вниз. Теперь легче было туда, чем обратно.
– Мам! Мама! – Чиджи соскочил с папиной спины, припадая к самому краю.
Мама была права. Уйти от преследования можно было только так, а не иначе. Я решила, что полезу второй и ждала, когда она доберётся до дна. Папа подсказывал, где выступы. Мама была на середине пути, когда небо загудело.
– Прочь от обрыва, эзеры атакуют! – папа вскочил и обернулся человеком.
Он потащил Чиджи за шкирку, но тот вцепился в камни и кричал, что без мамы не пойдёт. Вдвоём мы утащили его за холм. Дюнкеры тоже испугались воздушной атаки. Они бежали, а бизувий отбросил куль с барахлом. Носатые зверьки раскудахтались и тыкались клювами в песок.
Над нами сверкали карминские сквиллы. Они гоняли громадную стальную сороконожку. А та лавировала под ледяным куполом, теребя воздух сотней пар закрылков. Как сколопендра.
– Гломерида, – пошептал отец. – Эмбер, ты что, ещё паук?!
– Ой.
Трёхметровая чёрная вдова очень уж привлекала внимание, и я превратилась. Чиджи весь трясся – боялся плакать навзрыд. Конечно, мама там, на скале, не могла обернуться прямо сейчас, иначе упала бы. Мы надеялись, что её полосатое тело не заметно с неба на фоне глины. Получив разряд из рельсотрона, гломерида захлебнулась гулом и рухнула на середину реки. В момент удара она свернулась баранкой, отскочила от земли и, как ни в чём не бывало, взлетела. Что?.. Неужели внутри остался кто-то живой?
Карминские сквиллы развернулись и пошли в лобовую. И вот один – пропал.
Засвистело нестерпимо, и в середину русла ударило. Сила была неистовая, тряхнуло ближние дюны, не обошло и нашу.
– Ляг! – заорал папа.
Но мне нужно было увидеть: куда упала сквилла? задела ли берег?
– Там мама!
– Ляг на землю!
Мы поняли сразу: это не выстрел. Это рухнул карминский штурмовик. Эзерам незачем было тратить бомбы. Они лепили их из кораблей противника, как шарики из фольги. Папа ткнул нас двоих лбами в песок:
– Не двигаться, поняли оба? Я туда и обратно!
И пополз к берегу, чтобы глянуть, как там мама. Гломерида эзеров заходила на новый круг. Карминский штурмовик отстреливался. Но одна его сторона вдруг начала мяться и корежиться сама по себе. Его задело. Сквилла накренилась, начала падать – прямо туда, где висела мама. Куда только-только успел добраться папа… Свист падения резал слух.
Я зажмурилась.
Внезапно свист поменял тональность. Дюны тряхнуло. Нас с Чиджи присыпало галькой от макушки до пояса. Когда мы откопались, вокруг стояла тишина, и шпионской гломериды нигде не было видно. Она улетела восвояси. По всему берегу валялись тряпки, ветошь. Это шар с барахлом бедуинов развалился от ударной волны. Утес, к которому нёсся подбитый штурмовик, обвалился и съехал в русло, но самого корабля там не валялось.
Как так? Он должен был расколоть весь берег.
– Эй! Вы где?
Мамин голос! Она соскользнула на дно русла вместе с глиной. Папа, Чиджи и я легко сползли по обвалу вниз. Гравий в дюнах здорово нас поцарапал. Но все-таки мы остались живы, даже сохранили все лапы и могли наконец перейти реку. Метрах в двухстах от спуска зияла воронка. В центре неё, как жемчужина в устрице, лежал шарик: всё, что осталось от сквиллы. Получается, эзеры выстрелили ещё раз, секунды за две-три до того, как она прихлопнула бы маму с папой. Тогда сквилла коллапсировала и сменила траекторию падения. Такая вот вышла… ирония.