И каждым шагом, разгоняет,
Закончить дело, наставляет
Обходчик. Рядом ученик.
И молоточек: тик да тик…
“ – Опять не так к буксе подлез.
То императорский экспресс!
За жизнь гляжу в четвёртый раз!”
“– А слышал, дядька, новый сказ
Про революции умы?”
“– Спаси, Господь, от сей чумы.”
“– А зря… От наших знаю тут:
Царя на казнь на Дно везут.
А можно колесо разбить,
Коль с мочи полной залудить?”
“– Не пробовал, хотя хотел.”
“– Поднялись массы. Трон просел.
И власти прежней нет на нас.
Давай испробуем сейчас!”
И с полной мочи засадили.
Царь вздрогнул, резко разбудили.
Открыл глаза. Один вопрос:
“– Ну, что так медлит паровоз? -
И тишина. – А кто гремит?”
Вдруг Он на Знаменской стоит.
Там гильотину мастерят.
“ – Поберегись!” – ему кричат.
“– И для кого здесь сей предмет?”
Царю тот час дают ответ:
“– Для непослушного народа,
Что жаждет Вашего исхода!”
“– Не надо. Свой народ люблю.
И Бога за него молю.
Готов престола отказаться
И жизни тихой предаваться,
Растить в Ливадии цветы
Мирской избегнув суеты.”
По шпалам снова мерный звук:
Чук-чук, чук-чук, чук-чук, чук-чук.
Опять стучат. Кругом народ.
И Царь идёт на эшафот.
Палач в просмоленной кожанке,
Звезда на заячьей ушанке.
“– Знать, исповедь при всех держать…” -
Царь на колено смог привстать.
Челом до плахи дотянулся.
На небо глянул и очнулся.
Атлас обил дубовый гроб.
Покрыли капли пота лоб.
А в пальцах вложенный листок:
«Не верь им, Никки! Это Рок!»
Не ожидал, оторопел.
Лист скомкал и скорее съел.
Тут заорали вразнобой:
“– Его Величество – Герой!
Сдержал, отрекся, Волю дал.
Освободил наш пьедестал!
Царь – Ангел Мира и Добра!”
Галдят. Толпой вопят: – “Ура!”
Батрак, пропойца и босяк.
Под мерный стук колес: чак-чак.
Чак-чак, чак-чак, …чак-чак.
“– Ну, что же поезд медлит так?”
––
Штыковая
Простёрта Божия десница.
По небу мчится колесница
И четверых несёт на Суд.
А по земле тела везут.
Телега скорбная скрипит.
Солдат в руках с вожжами спит.
Грязь утопила колею.
И кляча тянет по дождю.
Глазами в небо – генерал.
В сраженьях многих побывал.
Вся жизнь в строю. И не женился.
Но случай сам к нему явился.
Взял сироту, растил замену,
Готовя для державы смену.
Атака, что решит исход.
Кинжально садит пулемет.
Поднял бойцов для штыковой
Под злобный шёпот за спиной:
“– Навоевались за господ.
Хорош зазря косить народ.
Домой пора! Устроим мир!”
Пальнул в затылок дезертир…
За ним в строю солдат-студент,
Без четверти интеллигент.
На фронт прошенья подавал,
Хоть взгляды прочие питал.
Считал себя народовольцем,
Но записался добровольцем.
И виновата в том девица.
Ну, надо ж так в неё влюбиться!
Кружки. Свобода. Либерал…
А Кайзер у болот зажал.
В миг демагогия слетела,
Когда нутро похолодело.
И, чтобы умирать не зря,
Пошёл: “– За Бога! За Царя!
В штыки!” – Все ринулись за ним.
Поверив. Выжмем! Победим!
Колючка. Бруствер впереди.
Он с криком: “– Господи, прости!” -
Заткнул бойницу животом.
И закипело всё кругом.
Вой. Вопли. Стоны. Рукопашка.
В крови у офицера шашка…
Поодаль – бывший половой.
Вчера прибыл к передовой.
Чуть плутовал, всего пугался.
Да, было дело, раз нарвался:
Майора с дуру обсчитал.
Тот уши чуть не оборвал
За две копеечки всего.
Какая мелочь! Каково?
Стыдливо вспоминать позор.
А на него летит в упор
С винтовкою, наперевес,
Немчина лютый, точно бес!
Зажмурился и в брюхо – тык.
Ответкой в сердце принял штык.
Едва потом их разорвали,
Когда убитых собирали.
Он на телеге за студентом
Накрыт до пояса брезентом.
Последний. Рядовой. Приказчик.
Стелился к важным, плюс рассказчик.
Был по родителям еврей,
Чей дед и прадед брадобрей.
Ослушался отца, поддался.
За славой в войско записался.
Мечту заветную хранил,
На службе проявляя пыл.
Воображая о чинах!
Прибыть в местечко в орденах,
В сиянье унтерских погон.
Пускай завидуют, кто он!
Прорвал из первых вражий строй.
Бежит германец, кончен бой.
Шальною пулей наповал -
Прошит, когда трубят привал.