Решусь о том спросить у Вас.
Чем этот город впечатляет?
Мы за границу в первый раз.”
Парок над чугунком клубился
И аппетитом дергал нос.
Я отобедать согласился,
Чтобы ответить на вопрос.
“ – Кастраты модны в опереттах
Средь прочих сумасбродных пьес.
В чулках, подвязках и корсетах
Возбудят острый интерес.
Невесте тоже приглянутся.
Я по секрету так слыхал:
Любви, как Боги, предаются.
Для адюльтера – идеал.”
Денщик – к иконе, закрестился.
Поручик вишней запылал.
В какой глуши я очутился!
Россия – то и ожидал…
“– Пусть это Вас не удивляет,
Представьте, захожу домой.
Мою жену в плечо лобзает
Гусар, красавец удалой.
Та на подушках возлежала.
Наглец исполнил менуэт.
Она его поцеловала.”
“ – Убили?!” – “Ах, поручик… Нет!
Свобода! Даже подружился,
Оставив ревность для глупцов.”
Поручик нервно разразился:
“ – Нет! Решено! Мы едем в Псков!”
Денщик закашлял не по чину,
Мне даже шляпу не подал.
В сенях столкнувшись с господином,
Я ту карету увидал.
Сам граф Орлов. Я поклонился.
Он пьян, глазами грозный Зверь.
“ – Нагнали! Вот Ты где! – взбесился -
Дуэль немедленно. Теперь!”
Я попытался оправдаться:
“ – Ретивый конь. Не обуздал.”
Но он, сгорая жаждой драться,
“Непереводно” обозвал.
С ним Дама. Маслица подлила.
Потехи ждал шальной дуэт.
Звезда на небе подсветила.
Граф протянул мне пистолет.
“ – Ну, что вы, сударь? Так не модно -
И развернувшись, на носке -
Коль драться Вам со мной угодно,
У Вашей Спутницы в руке
Сияет дивно жемчугами
С резьбой расписанная кость.”
И, тронув пальчика губами,
Я у Красотки вынул трость.
Обескуражилась особа.
Но краем зрения поймал:
От любопытства сдулась злоба,
Ей интересен стал финал.
Граф вспыхнул гневом, будто спичка.
Я сделал взмах, и трость свистит.
“ – Она есть маленькая птичка.
Коль слабо схватишь, улетит.”
“ – На палках? Биться, как холопу?
Ну что ж, получишь! Будь готов!
Покину мерзкую Европу,
Французу всыпав шомполов. -
Сломил берёзу у барьера -
Сильней длина и ширина.
Имею большего размера!”
Я попросил подать вина:
“ – Большие маленьких съедают.
Так было испокон веков.
И те в отместку их кусают.
А я кусаюсь будь здоров!”
Граф выпил водки для запала.
Призвала Дама: – “Сильву пле!
Григорий накажи нахала!
Ан гард! По линии! Алле!”
Махнула кружевным платочком.
Граф сделал выпад, заскользил.
Схватил его под бугорочком,
Чтоб в лужу Он не угодил.
Черт! Сам по глине. Покатились.
Граф навалился, как медведь.
И в яму рытую свалились.
Григорий сразу стал храпеть.
“ – Альт! – Дама, хлопая, вскричала. -
Довольно! Остудите пыл!
Ведь Вы Вольтер? Я угадала?”
То я, конечно, подтвердил.
“ – Мой милый друг, Вы так забавны .
Вставайте. Вот моя рука.
Со мною будете желанны.
Царицу смех возьмет в бока,
Когда услышит приключенье.
Представлю лично на предмет.”
“ – Опять со мной в пути везенье!”
“ – Вас примет Самый Высший Свет!
В карете веселее вместе
Извольте с нами, милый друг.”
Я согласился этой чести.
И тут снежок посыпал вдруг.
––
II часть "Львица и Лис"
1770-1771 год
Донос
Уже полудень. Коридоры.
Вдруг что-то сделалось не так.
Затихли в залах разговоры.
В испуге кто-то кинул знак.
Окаменел барон в зевоте.
За спины шмыгнул Светский Лев!
Застыли Бабочки в полете,
На полуслове обомлев.
Почти без рода, но всевластный.
Скользя шагами, мерит пол.
Взгляд хищный и подобострастный.
Фасона старого камзол.
Простые туфли. Бант примятый.
Парик касается пупа.
Со шрамом умный лоб покатый.
От оспы на щеках крупа.
В палату. К Ней. Лакей в поклоне:
“ – Немедля, велено принять.
Величество на польском троне,
Извольте там Её занять.”
Проплыл сквозь дверь, встал на колено,
Покорно голову склонил.
В камине треснуло полено,
Свой взор на ширму уронил.
По ткани вышиты картины.
Сюжет на шпалере предстал:
Восход Великой Катерины,
И кто Её короновал.
Ликует полк. Сама при свите.
Провозглашают на престол.
“ – Ну, что, Голубчик, вы молчите?
Нашли плодителя крамол?”