В последние годы в США идет шумная борьба вокруг "критической расовой теории" и других критических теорий, связанных с этнической принадлежностью, полом, гендерными предпочтениями и другими вопросами. Современные аватары критической теории - скорее популяризаторы и политические пропагандисты, чем серьезные интеллектуалы, ведущие серьезную полемику, а их правые критики (подавляющее большинство которых не читали ни слова о критической теории) - еще хуже. Критическая теория выступила с серьезной и последовательной критикой основополагающих принципов либерализма, и здесь важно вернуться к истокам теории. Более экстремальные версии критической теории перешли от критики либеральной практики к критике глубинной сущности либерализма и попытались заменить его альтернативной нелиберальной идеологией. И снова мы видим, как либеральные идеи растягиваются до предела.
Одним из предшественников критической теории был Герберт Маркузе. Его книга "Одномерный человек" 1964 года и эссе "Репрессивная толерантность" послужили "дорожной картой" для последующей критической теории. Маркузе утверждал, что либеральные общества на самом деле не являются либеральными и не защищают ни равенство, ни автономию. Напротив, они контролировались капиталистической элитой, создавшей культуру потребления, которая убаюкивала простых людей, заставляя их подчиняться ее правилам. Свобода - это мираж, который можно преодолеть только путем создания радикально иного общества:
И проблема обеспечения такой гармонии между каждой индивидуальной свободой и другими заключается не в том, чтобы найти компромисс между конкурентами, между свободой и законом, между общими и индивидуальными интересами, общим и частным благосостоянием в сложившемся обществе, а в том, чтобы создать такое общество, в котором человек не будет больше порабощен институтами, которые с самого начала виктимизируют самоопределение.
Аналогичным образом, свобода слова не является абсолютным правом; нельзя мириться с неправильными высказываниями, если они осуществляются репрессивными силами, защищающими статус-кво.
Маркузе, как и многие радикалы "новых левых" того времени, утверждал, что традиционный рабочий класс перестал быть потенциально революционной силой и вместо этого стал контрреволюционным - по сути, он был перекуплен капитализмом. В дальнейшем он писал о сексуальности как факторе борьбы за освобождение человека. Таким образом, Маркузе стал важнейшим мостом на стыке между прогрессизмом ХХ и ХХI веков, который все больше определял неравенство не в терминах широких социальных классов, таких как буржуазия и пролетариат, а в терминах более узких групп идентичности, основанных на расе, этнической принадлежности, гендере и сексуальной ориентации.
Системная критика основополагающих принципов либерализма имела несколько различных составляющих. Она началась с отказа от исходной предпосылки доктрины - изначального индивидуализма. Как и Маркузе, прогрессивные критики утверждали, что в существующих либеральных обществах индивиды фактически не способны осуществлять индивидуальный выбор. Либеральные теоретики, такие как Гоббс, Локк и Руссо, или Ролз в его "исходной позиции", представляли изолированных индивидов в состоянии природы, которые добровольно решили заключить общественный договор, создающий гражданское общество. По словам Джона Кристмана,
Известно, что западная политическая философия в современную эпоху, в которой доминирует то, что в целом характеризуется как либеральная теория, исходит из того, что модель личности, которая должна использоваться в этих контекстах, является фундаментально индивидуалистической... Кроме того, образ гражданина справедливого государства не включает никаких конкретных ссылок на знаки социальной идентичности, такие как раса, пол, сексуальность, культура и так далее, которые многие реальные люди могли бы немедленно упомянуть при описании себя. Образцовый человек в либеральной традиции характеризуется без существенных связей с прошлым или настоящим других людей или внешними по отношению к "нему" социальными факторами.
Ранние критические теоретики, такие как Чарльз У. Миллс, осуждали Роулза за то, что он написал теорию справедливости, в которой не рассматривается конкретно один из крупнейших исторических источников несправедливости - доминирование одной расы над другой. Это, конечно, было особенностью, а не ошибкой методологии Роулза, поскольку его исходная позиция требует лишения индивидов всех "контингентных" характеристик.Но тонкость оставшегося автономногосубъекта была серьезным недостатком теории. В этом отношении Миллс составлял подгруппу "коммунитарных" критиков Ролза, утверждавших, что не существует выбирающего индивида до того, как у него появились конкретные атрибуты, такие как раса, пол или сексуальная ориентация.