Таким образом, существует две версии современной политики идентичности. В одной из них стремление к идентичности рассматривается как завершение либеральной политики: исторически доминирующие элиты не могут оценить специфическую борьбу маргинальных групп и, следовательно, не могут признать их общую человеческую сущность. Цель этой формы политики идентичности - добиться признания и равного отношения к членам маргинальной группы как к личностям, исходя из либеральной презумпции общей человечности.
.Такое понимание идентичности во времени полностью совпадает с историческим национализмом, который чаще всего ассоциируется с правыми. Национализм зародился в начале XIX века как реакция на универсализирующие притязания либерализма. Националисты утверждали, что у каждого народа есть своя история и культурные традиции, которые необходимо сохранять и беречь в противовес либеральной политике, признающей людей просто аморфными индивидами. Немецкие романтики, например, отвергали научный и эмпирический подход английских либералов и отстаивали истину, основанную на чувствах и интуиции.
Все это говорит не о том, что политика идентичности ошибочна, а о том, что мы должны вернуться к либеральной трактовке ее целей. Либерализм с его предпосылкой о всеобщем равенстве людей должен стать рамками, в которых группы идентичности должны бороться за свои права.
Глава 7. Технологии, частная жизнь и свобода слова
Один из основополагающих принципов классического либерализма связан с защитой свободы слова. Эта защита зафиксирована в Первой поправке к американскому Биллю о правах, а также закреплена в основных законах многих либеральных демократий и во Всеобщей декларации прав человека. Речь имеет как внутреннюю моральную ценность как место мысли и выбора, так и практическую ценность, позволяя человеку общаться сложными способами, на которые не способен ни один другой вид. Речь необходима для создания институтов, которые делают возможным координацию и сотрудничество во времени и в гигантских масштабах. Свобода слова подразумевает свободу мыслить и является основой для всех других свобод, которые стремятся защитить либеральные порядки.
В рамках более широкой атаки на либерализм свобода слова оспаривается как правыми, так и левыми. Она также подвергается серьезному сомнению в связи с изменениями в технологиях, которые предоставляют новые и непроверенные каналы, по которым общество может общаться.
В основе свободы слова в либеральном обществе лежат два нормативных принципа. Первый связан с необходимостью избегать искусственной концентрации власти над речью. Второй, менее очевидный, но столь же необходимый, заключается в том, что и государство, и граждане должны уважать зону приватности, окружающую каждого члена общества. Эта зона может быть определена в терминах фундаментального юридического права, как это имеет место в Европе, но лучше понимать ее как норму, а не как право, подлежащее защите в судебном порядке, поскольку она должна влиять на частное поведение граждан по отношению друг к другу и рассматриваться как продолжение добродетели толерантности. Оба эти принципа оказались под угрозой в результате технологических изменений в способах коммуникации, а также других социальных изменений, таких как политическая поляризация.
Сегодня власть над словом концентрируется несколькими способами. Первый - это извечная попытка авторитарных правительств или потенциальных авторитаристов в якобы демократических странах монополизировать и контролировать речь. Классический либерализм с большим недоверием относится к такого рода государственной власти, и действительно, речь обычно является первой мишенью любого авторитарного режима. Нынешняя Коммунистическая партия Китая осуществляет все более жесткий контроль как над традиционными СМИ, так и над Интернетом, а Владимир Путин в России поставил все основные СМИ под свой контроль или контроль своих приближенных. Интернет способствует слежке в небывалых масштабах с помощью датчиков и устройств слежения, которые стали повсеместно использоваться в повседневной жизни. Китайская система социального кредитования объединяет слежку с масштабным анализом данных и искусственным интеллектом, что позволяет правительству следить за мыслями и поведением своих граждан, как мелких, так и крупных.
Вторая угроза исходит не от правительств, а от частного контроля над унаследованными СМИ и коммуникациями, пионером которого стал бывший премьер-министр Италии Сильвио Берлускони. Берлускони стал богатым олигархом благодаря, владея крупной медиа-империей Mediaset, в которую входили газеты, издательства и телерадиовещание. Этот контроль позволил ему стать знаменитостью, которую он превратил в премьер-министра в начале 1990-х годов, когда политический строй Италии, сложившийся после Второй мировой войны, рушился в связи с распадом Социалистической и Христианско-демократической партий. Оказавшись во власти, Берлускони смог использовать обретенное политическое влияние для защиты своих бизнес-интересов и ограждения себя от уголовной ответственности.