В США частная жизнь защищена в некоторых ограниченных областях, таких как медицинская информация, но нет национальных законов, защищающих другие формы частной жизни, которые были бы сопоставимы с европейскими Общими правилами защиты данных (GDPR).Однако, как показывает пример Макнейла, формальное регулирование частной жизни было бы очень трудно осуществить и потребовалось бы детальное вмешательство государства в частные коммуникации, что легко могло бы привести к контрпродуктивным последствиям. Защита частной жизни может опираться на четкий закон, но в конечном счете ее лучше осуществлять с помощью социальных норм, которые уважали бы возможность сограждан придерживаться неприятных или спорных взглядов.
С другой стороны, защита частной жизни требует совсем иных норм в отношении публичных высказываний. Граждане должны соблюдать нормы вежливости при общении друг с другом. Значительная часть политической речи в США сегодня не направлена на привлечение людей с другими аргументированными мнениями, во многих случаях она призвана намеренно спровоцировать оппонентов или вызвать согласие со стороны единомышленников.
Таким образом, свобода слова оказывается под угрозой как в результате концентрации власти, дающей определенным субъектам огромный контроль над речью, так и в результате неуклонного размывания зоны приватности, которую стремится защитить либеральное общество. Совещательная функция свободы слова ослаблена не только чрезмерными требованиями к прозрачности, но и ростом различных фантастических миров, ставших возможными благодаря переходу нашего социального взаимодействия в сферу онлайн-коммуникаций.
В США в 2021 г. значительная часть американских правых живет в мире фантазий, в котором Дональд Трамп победил на президентских выборах в ноябре 2020 г. с большим отрывом, но у него их украли путем массовых фальсификаций демократов. Это привело к реальным последствиям, таким как штурм Капитолия 6 января 2021 года толпой сторонников Трампа. Это также привело к тому, что политики-республиканцы в таких штатах, как Джорджия, Техас, Флорида и Аризона, приняли законы, призванные решить несуществующую проблему путем ограничения доступа избирателей и предоставления себе права отменять результаты выборов в будущих опросах, если они не покажут республиканцев в качестве победителей. В связи с развертыванием в стране вакцинации в ответ на пандемию Ковида многие консерваторы выступили против вакцинации как политически мотивированного правительственного заговора. Меньшее, но все же значительное число консерваторов присоединилось к еще более необычным теориям заговора, например, к версии QAnon о том, что Демократическая партия является частью международной группировки педофилов.
Распространение таких-нарративов напрямую связано с развитием Интернета. Правая паранойя всегда присутствовала в американской политике, начиная с "красного устрашения" 1920-х годов и заканчивая Джозефом Маккарти в 1940-х, но подобные теории заговора обычно изгонялись на обочину политического спектра.Д о появления Интернета информация контролировалась небольшим количеством вещательных каналов и газет, что делало очень трудным для проигравшего политика заявить о фальсификации выборов в отсутствие реальных доказательств. Однако Интернет предоставил неограниченное количество каналов для распространения дезинформации.
Обычно, если предпочтительная версия реальности достаточно сильно расходится с действительностью, наступает окончательная расплата: человек не получает работу, не добирается до нужного пункта назначения, от болезней. Но и здесь современные информационные технологии наложили свой отпечаток на когнитивный ландшафт человека. Все чаще мы не взаимодействуем с внешним миром напрямую, осязая, ощущая, прогуливаясь, разговаривая с другими людьми. Сегодня эти действия чаще всего опосредованы экранами, на которых мы видим аватары внешней реальности. Наши социальные связи вышли далеко за пределы тесного круга семьи и друзей, с которыми мы были связаны поколение или два назад. Компьютерные симуляции реальности со временем стали невероятно реалистичными, что привело к размыванию представлений людей о том, что реально, а что - симулякр. Нигде это так не проявляется, как в мире онлайн-игр или в фантастическом мире голливудских супергероев, которые занимают огромную и все возрастающую долю времени молодых людей. В игровом мире человеку не приходится жить с тем телом или социальной идентичностью, с которыми он родился, и он практически не несет ответственности за свои поступки, поскольку может оставаться анонимным. Страх смерти, который обычно заставляет нас ограничивать рискованное поведение, например безрассудное вождение или насилие над другими людьми, в сетевом мире отсутствует. Таким образом, это является технологическим фоном для современной ситуации в США, где люди, находящиеся по обе стороны нынешнего политического раскола, не просто расходятся в идеологии и политических предпочтениях, а видят разные версии реальности.