На середине пути Кречетников почувствовал, что за ними идет слежка. Плохонькая дорога была почти пуста, разок навстречу проехал потрепанный грузовик с каким-то хламом, и все. Может, слежка сверху? Дрон или вертолет.
— Развилка, Андреич. Куда?
— Налево, Леша.
Через двадцать минут остановились около строения, похожего на заброшенную ферму. Низкое, длинное, ни одного целого стекла.
— Мда, пикничок тут не устроишь.
Внутри строение напоминало цех. Только ничего целого — ржавое железо, волосья проводов.
Кречетников остановился около катушки из-под кабеля.
— Помоги сдвинуть.
Под катушкой нашелся люк, а за ним колодец, в глубине которого стояла вода — Леша для проверки бросил кирпич.
— Ты ничего не перепутал, Андреич? Вроде не пил. Или от счастья забурел?
Кречетников спустился на пару метров по скобам, вделанным в стенку колодца, и стал вытаскивать ящики из боковой ниши. Недостачи нет. Три года, как он их законопатил. После удачного эксперимента. В тот день окончательно удостоверился, что сохранение воды, находящейся ниже точки замерзания, в жидком виде было результатом замедления потока времени. Х.солитоновые волны оказались своего рода регуляторами этого потока, ускоряя, замедляя его или даже оборачивая его вспять. При понижении температуры ниже нуля вода сохраняла структуру, характерную для плюсовой температуры, и, более того, «боролась» против замерзания с помощью гармоничного колебания молекул. Как он тогда назвал — «танца».
— Потащили это хозяйство в машину.
Во дворе их уже ждали. «Паджеро» и три типа.
— Шпионить нехорошо. Мы же договаривались на вечер, — напомнил Кречетников «клерку».
— Мы решили подстраховаться от неожиданностей.
Стало давить на уши, неподалеку от них сел вертолет — лопасти продолжали гнать сор по разбитому асфальту перед «фермой». И не какой-нибудь трудяга «Ми-8», а иностранный, акулообразной формы.
— Я думал, что у меня будет время подготовить, так сказать, описание вложения.
— Ни о чем не беспокойтесь, у заказчика есть люди, которые прекрасно разберутся с вашим грузом, — улыбнувшись, сказал «клерк».
— Тогда передавайте привет Аене. Давайте рассчитываться.
— Мы должны оценить груз. Лишь после этого произойдет перевод денег на ваш счет.
— Какой счет? И почему я должен верить вашей шобле? Уманский один раз уже обчистил меня.
— Это ваша интерпретация, — равнодушным лицом и монотонным голосом «клерк» показывал, что слова Кречетникова его уже не интересуют.
— Возьмите сейчас один ящик. Убедитесь, это то, что вам нужно, перечислите часть денег. Потом получите остальное.
— Мы заберем все и сразу.
— Священной собственность становится только, когда оказывается в священных руках заморских господ. Потом никто и не вспомнит, что это было мое. Короче, ответ отрицательный.
— Ваше мнение учтено не будет, — глядя куда-то поверх головы Кречетникова, отбарабанил «клерк».
— Да неужели я сбагрю результаты многолетнего труда жирному спруту по имени «Сирл» всего за пять тысяч?
— Не заедайся ты с ними, Андреич, — сзади появился Леша. — Пять кусков хорошие деньги, обустроишься. А от этих ящиков тебе и так толку не было, раз ты их в колодце держал.
Раздался легкий хлопок, похожий на звук пробки, вылетающей из бутылки. Кречетников обернулся — Леша лежал, из его глаза в трещину на асфальте текла кровь.
— Как вы видите, свидетелей не будет, — сказал человек, показавшийся в двери вертолета, это он стрелял из пистолета с глушителем, — теперь отойдите в сторону.
— Вы ж его просто так убили, а у него дети, между прочим!
Тот, что с пистолетом, помахал рукой около уха, показывая, мол, ничего не слышит из-за шума двигателя.
Уже не обращая на Кречетникова внимания, трое людей, приехавших на джипе, стали грузить ящики в вертолет. Вот и последний загружен, сейчас закроется дверь, и машина взлетит…
— Ах ты, сука, — Андрей Андреевич впервые в жизни произнес такие слова. И, подхватив с земли железный прут, в первый раз в жизни бросился на кого-то с желанием убить.