Мальчик посмотрел на клерка, улыбнулся в ответ на приветствие и плюхнулся в кресло. Клерк смотрел на мальчика: гладкая белая кожа, густые темные брови, модная прическа, на вид — лет восемнадцать, не более. Судя по одежде, из богатых.
— Меня зовут Мартин Эшни, я буду менеджером вашего проекта, — сказал он. — Мы можем предоставить…
Мальчик ничего не ответил, просто поднял руку, и Мартин почувствовал в этом жесте привычку к власти, потому что слова сами испарились из головы, а воздух потребовал тишины.
— Я знаю, что вы можете и чего не можете. Давайте сразу перейдем к делу.
— Конечно, конечно. — Мартин кивнул.
Перед клиентом появился фирменный коктейль компании, легкая смесь из джина, нескольких ликеров, соков, пары граммов транквилизатоpa и еще одного компонента, подначивающего тратить деньги без раздумий. Мальчик усмехнулся.
— Я знаю, из чего сделано это пойло.
— Да? — Мартин и сам этого не знал.
— Мой отец его выпускает.
Мартин стушевался.
— Не бойся, Мартин Эшни, я заплачу за то, чего потребую.
Мартин стушевался. В принципе он был немногим старше клиента — лет на шесть, не более, но тот производил впечатление древнего мудреца.
— Я хочу заказать полную реконструкцию.
Клерк напрягся в предвкушении успеха. Полную реконструкцию заказывали крайне редко — из-за стоимости. Не просто тело, но разум конкретного умершего человека, причем в заданном возрасте, со всеми соответствующими навыками и воспоминаниями. Позволить себе подобное могли разве что крупные корпорации — как Венская опера заказала двадцатипятилетнего Моцарта, который и по сей день пишет для нее чуть ли не весь репертуар, впрочем, значительно более блеклый, чем произведения, созданные им в первой жизни. Как Холли Маек III, потомок легендарного Элона Маска, заказал себе в личное пользование Платона, — и заведомо выучил ради общения с последним древнегреческий язык. Такие копии покупали едва ли раз в год, и удача была на стороне менеджера, который отхватывал подобный проект.
— Конечно, господин…
— …Барри. Зови меня просто Барри.
— Да, господин Барри. Простите, но прежде чем мы перейдем к заказу, нужно выполнить одну формальность.
Мальчик молча положил на стол узкую карточку.
— Вы знаете… — пробормотал клерк, считывая данные.
— Конечно. У меня уже три ваших куклы.
Мартин поднял глаза. Операция проверки платежеспособности завершилась успешно. Денег на счету хватило бы на две полные реконструкции.
— Вы же уже поняли, кто мой отец.
— Да, конечно.
Карточка все рассказала Мартину. С такими людьми нужно было вести себя крайне вежливо и осторожно.
— Итак, — сказал он. — Кого же вы хотите реконструировать?
— Ее.
И мальчик положил на стол фотографию. Бумажную фотографию — новую, распечатанную, не цифровую. Мартин взял ее с некоторым недоумением.
На снимке была женщина. Некрасивая, но с хорошим телом. Относительно хорошим, какое могло показаться привлекательным в середине двадцатого века. Впрочем, и сам снимок явно был сделан тогда же.
Пышные светлые волосы, вздернутый нос с несколько вывернутыми наружу ноздрями, очень тонкие губы, крупные передние зубы. Все ее лицо казалось каким-то мужиковатым, неправильным, не отвечающим никаким канонам привлекательности. Мартин бы не позарился. Впрочем, подобное тело интересно было бы изучить чуть внимательнее. Большая грудь, красивые бедра, ноги.
— Ее звали Даун Кнудсен. Или Даун Уоллас. Или Ди Ди Вицикер. Или Ди Ди Вике.
— Как много имен.
— И ни одного настоящего. Она появилась в тысяча девятьсот семьдесят четвертом и исчезла в тысяча девятьсот восьмидесятом. И все.
— Где появилась? — не понял Мартин.
— В порнобизнесе. Первые снимки появились в журналах в семьдесят четвертом. Спустя шесть лет — последние.
Мартин кивнул. Он понял, что мальчик путает понятия. Что ему вовсе не нужна полная реконструкция. Что достаточно идеальной копии тела — а разум мы разработаем такой, какой подчинит новоявленную Даун мальчику, который заставит ее влюбиться в своего заказчика и повелителя.
Положив снимок, Мартин сказал: