Мы такой заботы о потребителе не поняли. Ведь точно известно, какие цитрусы потенциально опасны — ну и отзывай их. А всемирный отзыв — это адски дорого. Пиндосы тряслись за копейку, если та умножалась на сто тысяч машин. Хотя, когда люди начинают бояться «цитрусов», никакая щедрость не лишняя…
И в самый разгар отзывной кампании — бац! Делает «право руля» «цитрус» модного поэта и музыканта Ивана Московского. Для меня лично — хоть бы этот Ваня помер во младенчестве, век бы его не слышать. Наш кадровик против него был Пушкин. Увы, означенный Ваня не помер, а вырос идиотом, начал сочинять и петь, заработал денег еще не на «Феррари», но уже на «цитрус», крутанул руль до упора влево на парковке — хрясь! — и точнехонько в коллекционный «Феррари» въехал. В Москве это просто. Там и в «Бугатти» врезаются.
Аварийный комиссар зафиксировал VTN, а поскольку авария вышла шумная, и вокруг Вани крутились репортеры, номерок у комиссара подсмотрели. Щелкнули через плечо, так, на всякий случай. Этот самый «вин» — рудимент и атавизм, он давно никого не волнует, кроме сервисменов, потому что в нем зашифрована комплектуха. Но для журналистов лишних подробностей не бывает.
«Цитрус» был «центральной» сборки.
На заводе остановился конвейер.
Я сам две тысячи второго года, и что такое полностью анонимный Интернет, знаю только из рассказов старших. Мы уже получали вместе с паспортами электронную подпись и личные номера. И когда компания возмутилась «черным пиаром», объявив его враньем, а на этом вранье никого не поймали, я удивился. С нашими законами о клевете на всех и оскорблении кого угодно не особенно соврешь. Выловят, ославят на всю страну, посадят. И правильно, я считаю.
Потому что обманывать нехорошо.
Именно так рассудили сборщики, когда с утра пораньше гурьбой двинулись смотреть, какие у нас усилители. Потом они взяли за шиворот Васю-Профсоюза, чтобы было, кем прикрыться, и полезли на склад. Дальше они здорово напугали отдел техконтроля. Наконец, захотели увидеть документы по «движению» злосчастных усилителей — вдруг к нам все-таки «китайцы» заехали.
Убедившись, что Китаем и не пахнет, толпа, достигшая уже размеров угрожающих, снова вломилась в техконтроль, подавив вялое сопротивление охраны.
Техконтроль обиделся. Он заявил, что готов воткнуть себе усилитель хоть в то место, через которое русские достают шляпу из кролика — узел работает безупречно. Будучи обложен нехорошими словами, техконтроль выругался ответно — и при всем честном народе первый попавшийся усилитель развинтил. В этот момент сквозь толпу проломился директор завода собственной персоной, один, без привычной свиты. И тоже уставился в электрические потроха. Может, надеялся увидеть там «соплю» или отвалившуюся плату. А может, рабочие инстинкты проснулись временно. Свой годик на сборке он когда-то честно оттрубил.
Усилитель был красавец. Крутить — и никаких соплей.
— Сука, — сказал усилителю мистер Джозеф Пападакис, и так этим всех ошарашил, что ему дали повернуться и уйти.
Потом заорали, конечно: «стой», «держи», «лови пиндоса, он что-то знает». Но того уже след простыл. А на пути к дирекции ощетинилась дубинками и шокерами охрана.
— Спокойно, ребята, — сказали народу. — Нас бить нельзя, это противозаконно. Или вызываем полицию. Ее бить совсем нельзя.
— Не очень-то и хотелось, — ответил народ. И побежал в раздевалку за телефонами — звонить в город.
Город отозвался мигом. Поэтому народ вел себя миролюбиво — легко ушел из цехов, позволил охране запереть проходную: куда пиндосы денутся, когда все наши подтянутся? Да никуда.
К обеду на завод приползла вторая смена, следом приехали «бывшие», а за ними приперлись сочувствующие — фактически, вокруг толпилось все Левобережье.
Русский менеджмент к тому моменту как ветром сдуло, разбежались — не найдешь. Пиндосы забаррикадировались в дирекции. В толпе, быстро растекавшейся по периметру завода — «чтобы ни одна гнида пиндосская не ушла», — не нашлось никого выше тим-лидера, не было даже мастеров. Охрана уже ничего не охраняла, кроме проходной, беспрепятственно шлялась туда-сюда с толпой вместе, ругала пиндосов и растаскивала редкие драки.
Толпа передавала из рук в руки Васю-Пофсоюза, но тот ничего не знал и ничего не понимал. Вдобавок он уже ничего не соображал, только бормотал, как заведенный — не бейте, не бейте… Да его и не били, он просто малость сдвинулся от страха. Приехал начальник полиции и спас его. Брезгливо оглядел и погрузил в «Скорую». После чего поднялся на крыльцо и рявкнул: