— Что вы…
И не успела договорить — Сейлор выхватила нож, щелкнула, выпуская лезвие, приставила к горлу. Здорово получилось, как в кино.
— Не трепыхайся, если жить хочешь! Веди к себе.
Лицо у кураторши побелело враз. И стриженные под ежик волосы вздыбились. Куда там трепыхаться! Я уж опасаться начал, не обмочилась ли она со страху. Покорно провела нас в лифт, поднялась на свой этаж. Дверь квартиры открыть не смогла, руки так тряслись, что связка с ключами на пол звякнула. Пришлось мне.
В квартире она немного ожила.
— У меня нет ничего ценного… — заблеяла.
Сейлор тут же заставила ее умолкнуть — с размаху пятерней по роже. Хорошо, что не кулаком. Женщина ойкнула, шлепнулась задницей на линолеум. Марьяша тут же ухватила ее за шиворот, поволокла в комнату. Сильная, сквозь водолазку видно, как бицепсы играют.
В комнате девушки водрузили кураторшу на стул, зафиксировали приготовленной для этого случая веревкой. На перемазанный алой помадой рот налепили пластырь, чтоб не вякала. Мне и делать ничего не требовалось, лишь стоять и любоваться. И сожалеть, что не додумался представление на айфон запечатлеть.
Покончив с кураторшей, Сейлор отправилась изучать квартиру. Заглянула в спальню, в ванную, прошла на кухню. И тут же оттуда раздался радостный вопль. Девушка влетела в комнату с черно-белым котярой в руке. Глаза у кота были такие же огромные и перепуганные, как у его хозяйки.
Сейлор снова щелкнула ножиком, поднесла острие к котячьему пузу…
— Стой! — Марьяша рванулась к ней. — Котэ не тронь!
Сейлор растерялась, не зная, что делать. Кажется, придуманный ею план рушился.
— Котэ не тронь, я сказала!
В голосе Марьяши звенел такой металл, что боязно делалась — одно неверное движение, и порежешься.
— Не больно-то и хотелось! — Сейлор отшвырнула кота в сторону.
Котяра присел на все четыре и тут же шмыгнул под шкаф. А мы остались стоять, таращась друг на друга.
С минуту в комнате висела тишина. Потом Сейлор махнула рукой на дверь в спальню:
— Пошли туда!
Едва зашли, зашептала ожесточенно:
— И что теперь делать? Как ее запугать, если кота не трогать? Ее же запугать нужно сначала, чтоб не артачилась!
— По-моему, она и так чуть не обделалась, — неуверенно ввернул я.
— Да, ты не знаешь, какая она упертая! Просто так нипочем не согласится… — Сейлор вздохнула.
И предложила: — Тогда резануть ее немножко? Может, она крови боится?
Идея мне не понравилась. Но чтобы возражать, требовалось придумать что-нибудь взамен. И тут меня осенило:
— Книги! У нее там полный шкаф бумажного хлама!
— И что?
Девчонки не поняли. Ох и тормозят они иногда. Ничего не поделаешь — тендерные особенности строения мозга, так, что ли, это называется? Пришлось разжевывать:
— Какой нормальный человек будет держать у себя в квартире бумажные книги? Да еще столько! Она их коллекционирует, это же ясно! А если коллекционирует, значит, дорогие.
— Юсси, ты такой умный! — восхитилась Марьяша.
А Сейлор и говорить ничего не стала. Метнулась в комнату, распахнула стеклянную дверцу шкафа, сдернула на пол целую полку, схватила первую попавшуюся книженцию — хрясь пополам! Тут и мы подоспели. Хрясь, хрясь, хрясь — две минуты, и пол под ногами был устлан макулатурой. Кураторша мычала, дергалась, чуть стул не переворачивала. Проняло, правильно я сообразил.
— Ладно, хватит пока, — подняла руку Сейлор. И повернулась к кураторше: — А теперь слушайте внимательно. Мы не грабители, мы пришли не за вашими цацками и деньгами.
Она сделала эффектную паузу, как в кино. Кураторша внимала каждому ее слову.
— Мы пришли попросить, чтобы вы написали характеристику одной девочке, выпускнице. Хорошую характеристику. Это ведь не трудно, правда?
Кураторша помедлила. Кивнула неуверенно.
— Вот и замечательно. Пишите.
Марьяша схватила лежавший на столе айпад, бросила его на колени женщины, освободила ей руки по локоть.
— Пишите, — продолжала командовать Сейлор. — Характеристика на Светлану Мастайкину Натальевну.
Коснувшиеся было сенсор-экрана пальцы кураторши замерли. Сейлор нахмурилась:
— Что-то не так?
Протянула руку к шкафу, и на пол посыпались книги со второй полки. Кураторша быстро-быстро затрясла головой и принялась печатать.
Через пять минут характеристика была готова. Отличная характеристика, от такой и я бы в свое время не отказался.
Едва письмо ушло на сервер гороно, Сейлор отобрала айпад, уселась на груду недорванных книг — ожидать подтверждения. Сколько придется ждать, не знал никто из нас. Я подошел к шкафу, начал читать надписи на корешках. Марьяша наведалась на кухню, принесла пачку молока для себя и минералку для нас.
Однако подтверждение пришло неожиданно быстро.
— Есть! — радостно подскочила Сейлор, так что кот, попытавшийся было выползти из-под шкафа, мигом задвинулся обратно.
— Готово? — уточнил я. — Можем уходить?
Девчонки уставились на меня, как будто впервые увидели.
— Юсси, ты чего тупишь? — наконец произнесла Марьяша. — Она аннулирует характеристику, как только ее развяжут.
— А как же?..
Я растерялся. И ведь в самом деле аннулирует! Как это мне раньше в голову не пришло? Казалось, такой хороший план. А на поверку…
— Доставай айфон, — распорядилась Сейлор.
— Зачем?
— Кино будешь снимать для Каспера. Ты ж ему обещал эксклюзив.
В третий раз щелкнула ножом и медленно пошла к кураторше. Та замерла. Не то что мычать и трепыхаться, но и дышать не решалась.
Но это ее не спасло. Сейлор схватила за отвороты блузы, рванула их в стороны, обнажив бледный впалый живот женщины, дряблую грудь в бежевом бюстгальтере. Поводила ножичком, словно примеряясь… И резко всадила его чуть выше пупка.
Снаффом в наше время никого не удивишь. Я столько его переглядел, всякого-разного! Но самому снимать не приходилось ни разу. И видеть вживую, как убивают человека, не приходилось.
Сейлор била четко и коротко, не замахиваясь. Просто колола — в живот, в грудь, в шею. Но острый клинок входил глубоко, почти по самую рукоять. Снова, и снова, и снова. Долго. Бесконечно долго. Сначала кураторша мычала и дергалась, мотала головой, рыдала. Потом только вздрагивала и постанывала. Потом замолкла, грузно обвисла на веревках. Кровь стекала ручейками по коже, очень скоро переставшей быть белой, по юбке, по колготам, собиралась в большую блестящую лужу под стулом, цеплялась за подошвы берцев, рубчатыми следами мазала линолеум в комнате. А самое отвратительное — человек воняет, когда его убивают. И не только кровью. Все же снимать оказалось легче, чем просто наблюдать. Сосредотачиваешься на ракурсе, на экспозиции и будто отстраняешься от происходящего. Если бы не это, блеванул бы наверное.
Пока Сейлор занималась убийством, Марьяша переворачивала квартиру вверх дном. Создавала видимость ограбления, чтобы пустить следствие по ложному следу. И лишь когда мне начало казаться, что рука с айфоном отваливается, вернулась.
— Хватит, уходим. Я у нее серьги с какими-то камешками нашла, цепку золотую и карту Сбербанка — поверят. По дороге выброшу.
— Дай карту, — попросила Сейлор. — Деньги сниму.
— Нет, рискованно. Спалишься.
Марьяша отобрала у подруги нож, деловито перерезала кураторше горло. И пластырь со рта отлепить не забыла — какой идиот пленника пытать станет, предварительно заткнув ему рот? А я окончательно понял — подруги все спланировали заранее, чтобы хорошую характеристику для Сейлор добыть. Меня в подробности плана посвящать не захотели, потому что боялись — откажусь. А самим им на Каспера не выйти.