Хоть самокритичный Сева и называл себя «брюхоруким», но за последние два месяца ему удалось вернуть левую руку практически в нормальное состояние. Постоянными упражнениями – по три-четыре часа в день. Учитывая, что был он левшой – уже немало. Правая, на которой он сперва едва шевелил пальцами, могла к нынешнему времени немного сгибаться в локте и сжимать ладонь.
Рядом с ним находилась койка старичка, что в очередной раз испортил замкнутую атмосферу, а возле стояла инвалидная коляска, которой дедок почти никогда не пользовался. Удобно стояла – под левую руку. Сева подтянул ее к себе, а потом стал садиться, опираясь на спинку кровати. Легко сказать, если большая часть тела представляет собой неуправляемый мешок.
Минут через двадцать он как-то разместился в коляске и, толкая левой рукой то одно, то другое колесо, поехал. Из палаты в коридор, из коридора в лифт, с первого этажа во двор. Вахтера в его кабинке почему-то не было видно – впрочем, если б Сева мог приподняться, то увидел бы Петровича, лежащего на полу с перерезанным горлом. И сразу бы понял, что работу сделал профессионал – тот, что уже резал глотки сербам в Косове и христианам в Сирии.
Во дворе Сева мгновенно заметил джип «Паджеро». Тут уж никаких сомнений – приехали «гости». Солидные, не чета убогим родственникам пациентов инвалидного дома.
На водительском сиденье, за приоткрытой дверцей и опущенным стеклом, сидел человек в черной униформе. На инвалида, катящегося по двору, он не обратил особого внимания – водитель знал, что искомый объект есть лежачий больной, которого скоро вынесут на носилках.
И не обращал внимания до тех пор, пока инвалид не подобрал кирпич с земли и не швырнул ему в голову. Но теперь было поздно. Дверь распахнулась полностью, и тело водителя выпало.
Сева подъехал вплотную к джипу и стал перегружать себя на водительское сиденье. Через пять минут получилось. Ручник удалось поднять левой рукой, ключ был на месте. Коробка передач – автоматика. Хорошо, что по этому случае не три, а две ножные педали, но как дотянуться? Впрочем, человек, выпавший из машины, оставил на соседнем сиденье короткоствольный автомат. Решение найдено. Им и будем дотягиваться.
– Вы погубили свою душу окончательно. Вы человека убили.
Рядом стояла матушка Ефросинья со своим посохом – выходя на улицу, она так же не увидела мертвого вахтера в его кабинке – из-за своего невеликого роста.
– Это боец, – отозвался с некоторым смущением Сева. – Он из тех, кто сегодня уже две машины трупов наделал. Да, может, я и не убил – у них кочаны крепкие.
– Вы не лежачий больной, вы обманщик. – Монахиня возмущенно повернула голову в сторону.
– Да с такими гостями я – бегущий по волнам.
Сева увидел, что во дворе появилась еще одна фигура. Внезапно.
– Ради бога, в машину, я потом все объясню.
Неожиданно инокиня послушалась.
– Рычажок в положение «D», только еще кнопочку на нем надавите.
Сева дал «газ» стволом автомата, и джип поехал.
Внезапно прямо перед ними возникла женщина в комбинезоне странно переливающегося окраса.
– Остановитесь, там человек! – оставив обычную степенность, крикнула монахиня.
– Да что вам везде человеки мерещатся? – Сева только прибавил скорость.
Фигура исчезла так же внезапно, как и появилась.
Монахиня охнула и перекрестилась.
– Ничего особенного, камуфло из метамерных материалов.
На крыше громыхнуло, Сева немедленно поднял ствол вверх и, успев сказать монахине «уши зажмите», дал два одиночных, отчего что-то слетело с машины. Потом снова занялся педалью газа.
Монахиня, придя в себя, ошеломленно смотрела на него.
– Это уже не камуфляж. Что-то похуже… Матушка Ефросинья, рычажок на коробке передач переведите в положение «3».
– Может, вы мне наконец что-нибудь объясните, бога ради?
– У нас есть пятнадцать минут, чтобы добраться до нужного места… Помогайте же мне держать руль, одной левой руки на все не хватает… А теперь рычажок – снова в положение «D»… Мой отец занимался генерацией уединенных волн в НИИ волновых сред…
– И что из этого следует?
– Институт закрыли вскоре после того, как был уничтожен Советский Союз. Потом пришла архаика, набег, приватизация. Значительная часть технологий попала в нехорошие руки, остальное пропало, кое-что сохранил мой отец. И, возможно, приумножил. Даже когда все рухнуло, он продолжал самостоятельно заниматься разработками. Боюсь, что после того как меня отдали под суд, отец продал то, что у него было.
– Но зачем?
– Спуститесь с облака на землю, матушка Ефросинья. Или вы даже радио не слушаете, не знаете, какая тут оказия со мной приключилась.