– А где… Барри? – промямлил он, отрываясь от нее.
– Барри нет. У него балкон с низкими перилами, ты же знаешь.
– Как?..
– Я не сталкивала его. Он просто слишком чувствителен к алкоголю. Он упал сам.
Мартин чувствовал ложь.
– Ты знаешь, кто его отец? – спросил он.
– Знаю. Отец закажет у вас его полную реконструкцию – и вернет себе сына.
– Нет. Реконструкция возможна только по прошествии не менее чем полувека после смерти реконструируемого. Он придет за тобой, его отец.
– Придет. Поэтому вы должны успеть оба – ты и Ромни. Поллак как-нибудь обойдется.
Она улыбнулась. И Мартин понял, что не может жить без этой улыбки.
– Вызвать Ромни?
– Да.
– Он уже уехал домой.
– Вернется.
Он вызвал психолога. «Еду!» – ответил тот.
Грета сидела напротив и смотрела на Мартина печально, с едва заметной полуулыбкой, вынужденной, наброшенной на лицо, подобно вуали. В сопроводительных документах несколько раз подчеркивалось: в отличие от искусственной личности полный реконструкт не имеет априорных ограничений. Он может сбежать, может проявить агрессию, у него есть свобода воли, выбора и веры. Но мальчик не захотел это слушать. «Сам почитаю», – бросил он. И ошибся.
Мартин очень хотел поцеловать Грету, но сдерживался. Он понимал, что теперь все будет иначе, что теперь все они под дамокловым мечом, и этот меч рано или поздно сорвется, как ни укрепляй нить.
Когда появился Ромни, они так и сидели – друг напротив друга. Мартин смотрел на Грету, Грета – в пол.
– Что случилось?
– То, что и должно было, – ответила Грета.
– Когда?
– Часа два назад.
– Значит, еще есть время.
У Ромни был вид супершпиона из комиксов. Он что-то тщательно скрывал, и этот факт был написан у него на лице, выдавая его с головой. Не хватало только черного непроницаемого костюма и черных очков.
– Что… – начал было Мартин, но Ромни прервал его:
– Выйдем.
Они вышли из приемной, прошли по коридору в одну из переговорных.
– Мартин, послушай меня. У нас слишком мало времени – я не думал, что получится так быстро.
– Что получится, черт побери?
– Грета номер два – не реконструкт. Она конструкт.
– То есть…
– То есть ее разум спроектирован мной. Она об этом не знает.
– То есть…
– То есть сейчас ты берешь ее за руку, садишься на свой автомобиль и едешь вот по этому адресу. – Ромни сунул в руку Мартина бумажку. – Человек ждет тебя не сегодня, но он будет на месте. Он выведет тебя из зоны слежения, и вы сможете исчезнуть. Деньги тоже получишь от него.
Мартин сделал шаг назад.
– Ромни, это какое-то безумие. Мы не в шпионском боевике – мы в реальности. Так не бывает…
– Так бывает. Ты хочешь остаться с ней навсегда?
– Я… Я…
– Да или нет?
– Да, – внезапно твердо сказал Мартин.
– Это твой единственный шанс. И возьми еще вот это. Прочтешь потом. Только одна поправка: я думал, что она просто сбежит. Просто сбежит.
Он отдал Мартину конверт.
Мужчины вернулись в комнату. Грета сидела на стуле, поджав под себя ноги. Ей очень шли старомодные обтягивающие джинсы с расклешенными штанинами.
– Грета, езжай с Мартином, он тебя проводит.
– А ты?
– Я буду позже.
Она кивнула и чмокнула доктора в щеку. Мартин бросил последний взгляд на Ромни и вышел следом за ней.
«Дорогой Мартин!
Как бы банально это ни звучало, но теперь, когда ты читаешь это письмо, меня уже нет в живых. Как только ты уехал, я принял яд. По крайней мере, я надеюсь, что сумел это сделать, поскольку в противном случае все бессмысленно – они сумеют меня расколоть, потому что я не герой.
Я надеюсь, что успел рассказать тебе о том, что Грета – конструкт. Если не успел, то сообщаю теперь: ее разум создал я. Как ее зовут на самом деле, я не знаю, да и никто, видимо, уже никогда не узнает. Может, и Даун. Имя «Грета» я придумал для достоверности.
И да, первая Грета-Даун тоже была конструктом. По очень простой причине: реконструктов не существует. Нет такой технологии, какая позволяла бы вернуться в прошлое и кого-то там найти, и тем более снять с него ментальный слепок. Сида Вишеса тоже создал я – за полгода, перекопав и загрузив в память конструкционного процессора сотни книг, воспоминаний, фотоснимков, описаний и впечатлений. Никто не усомнился бы в том, что Сид – не настоящий. Прости, но о Даун Кнудсен ничего не было известно – лишь то, что она красиво улыбалась и снималась в порнографии в течение шести лет, с тысяча девятьсот семьдесят четвертого по тысяча девятьсот восьмидесятый. Вся эта мистификация задумана достаточно давно с целью выхода на неконкурентный рынок – и она с блеском удалась. Пока другие компании-конструкционисты пытаются разработать технологию личностных слепков с мертвецов, мы просто создаем очень сложные, идеально выверенные конструкты со снятыми ограничениями. По сути, мы делаем людей. Ты не должен знать об этом, поскольку ты – просто менеджер отдела продаж. Это не в твоей компетенции, потому что ты не можешь не верить в то, что говоришь. Ты хорош как продавец, потому что веришь.