Он сделал шаг к ней, пока все его кости трещали, а руки дрожали. Всё это выглядело, как кошмарный сон. Малфой никогда не думал, что увидит её в таком виде и в таком состоянии. Девушку, которую он любил всю свою жизнь. Наверное, вид мёртвой Астории не так сильно ужаснул его, как полуживая Грейнджер.
— Гермиона… — он прикоснулся пальцами к её руке. — Грейнджер…
— Оставьте нас, — выдавила из себя девушка, посмотрев на Пэнси и Джинни. — Пожалуйста.
Они молча вышли, а Малфой почувствовал, как его спину прожигают две пары глаз. Похоже, что он даже не рассчитывал, что будет настолько больно. Новость о смерти Грейнджер причинила бы ему адскую боль, но её можно было заглушить крепким алкоголем; новость о том, что она вышла замуж и сейчас живёт счастливой жизнью и воспитывая двоих детей ранила бы его, но он бы был рад знать, что у неё всё хорошо.
Но видеть её вот такой — это новый вид пытки. Круциатус — ничто по сравнению с этим.
— Я рада видеть тебя, Драко, — она просто резала его по живому своими словами.
— Что же с тобой случилось, Грейнджер? — он легко поцеловал тыльную сторону её ладони.
***
Этот день был таким тёплым и хорошим, что снова хотелось верить в светлое будущее. Он поднял голову к солнцу и выдохнул с неким облегчением — всё закончилось, теперь они могут быть счастливыми. Теперь они свободны.
— Привет, — он притянул к себе Гермиону, которая появилась перед ним. — Я люблю тебя, Грейнджер. Ты даже не представляешь, как сильно я люблю тебя.
Она промолчала в ответ и попыталась выпутаться из крепких объятий парня. Он посмотрел на неё и прикоснулся пальцами её подбородка, чтобы заглянуть в глаза, но она отвернулась. Грейнджер выглядела не так, как обычно, словно это была лишь её тень, а не она сама.
— Что-то случилось?
— Теперь ты свободен, Драко, — она сделала несколько шагов назад и подняла голову. — Мы оба теперь свободны.
— Ты о чём?
— Мы расстаемся, — сухо сказала Гермиона. — Теперь у каждого своя жизнь, которую мы можем прожить, как нам хочется.
— Что? — он протянул к ней руку, но она сделала ещё несколько шагов назад. — Что ты такое говоришь? Я хочу прожить с тобой свою жизнь.
— Мы не подходим друг другу. Ты мне не нужен, мне без тебя лучше.
— Грейнджер, что случилось?
— Я не люблю тебя, Драко! Я влюблена в другого! Ты мне не нужен!
Она убежала, а он остался стоять на месте. Малфой не побежал за ней вслед, а когда увидел её снова, то она сидела в объятиях Голдстейна. Вот, кто смог сделать её счастливой, вот кто теперь заставлял её улыбаться.
Они пересеклись на секунду взглядами в Большом зале во время ужина, и его сердце в очередной раз разбилось вдребезги.
Только вот он не знал, что её сердце и душа давно превратились в пыль из-за проклятья, которое уже вовсю гуляло по её венам. Она умирала прямо в ту самую секунду, когда пыталась изображать счастье и беззаботность.
***
— Ты жив, — прошептала Гермиона. — Я рада, что ты жив.
Он не понимал её. Он хотел услышать какое-то объяснение от неё: почему она тут, что с ней случилось, но она лишь отвечала какими-то размытыми фразами, которые не вносили никакой ясности в приходящее.
— Что с тобой случилось, Грейнджер? — он любил её так называть. Только из его уст её фамилия звучала, как короткая форма признания в любви. — Расскажи мне, я прошу тебя.
— Я просто заболела. Тяжело заболела.
Это был не ответ, это была обычная отмазка. Малфой знал её, как свои пять пальцев, и даже спустя восемь лет мог прекрасно разобрать её ложь. Она не умела лгать, хотя и считала, что порой ей это удавалось, а он лишь закрывал глаза, чтобы не разрушать её иллюзии.
— Я не…
Она закрыла глаза и тяжело задышала. Она уснула. Приступ вымотал её, и она просто уснула. Драко положил голову ей на руку и тихо заплакал. Он не плакал на похоронах у Астории, но тут просто не смог сдержать слёз.
— Спи, Грейнджер, — Малфой поцеловал её в лоб и вышел из палаты.
Джинни и Пэнс сидели на диване, не сводя глаз с двери, и как только он показался в коридоре, сразу же подскочили к нему. Он хотел что-то сказать, но заметил несколько приближающихся силуэтов.
— Прекрасно, — съязвил Малфой. — Решили устроить встречу выпускников в больнице?
— Не думай, что мы рады тебя видеть, — выпалил Рон.
— Значит, вы все были в курсе. А ты, Поттер? Ты давал интервью Скиттер, зная о том, что она лежит здесь?
— Если бы не ты, Малфой, то ничего этого не случилось бы, — тихо ответил Гарри. — Скажи «спасибо», что я тебя собственными руками не размазал об стену, когда узнал, что ты виноват в том, что с ней произошло.
— Я бы сказал тебе «спасибо», если бы ты удосужился мне объяснить в чём я виноват!
— Успокойтесь! — в разговор вмешался Блейз. — Давайте не тут. Я сам объясню всё Малфою.
Казалось, что никто из них прежде не чувствовал такого накала и напряжения, как сейчас. Каждый из них, кроме Малфоя, были хранителями тайны Гермионы Грейнджер. И только двое — Блейз и Тео — не разделяли всеобщей ненависти к нему, потому что были его друзьями.
Забини вывел его на улицу и протянул сигарету с зажигалкой.
— Я их понимаю, — начал мулат. — Они все — её друзья. Наверное, если бы я был больше другом Грейнджер, чем твоим, то тоже ненавидел бы тебя.
— Было бы неплохо, если бы я понимал причину их ненависти, потому что сейчас я ненавижу их не меньше, чем они меня. Они все знали, какие отношения меня связали с ней, знали и то, что я искал её, но никто не удосужился мне рассказать, что с ней случилось.
— Она так захотела.
— И ты тоже был в курсе, — зло произнёс Малфой. — Ты тоже знал, что она жива и где она, но даже не намекнул мне, просто переводя каждый раз тему, когда речь заходила о Грейнджер.
— Это была не моя тайна.
— И в чём заключалась тайна вашего клуба «лучших друзей»?
— Тебе Нарцисса когда-нибудь рассказывала о семейном проклятье Малфоев?
— Что-то такое припоминаю, — Драко на секунду задумался. — Кажется, она рассказывала какие-то сказки о том, что кого-то из моих предков прокляла старая ведьма за то, что тот сжёг их поместье.
— Это не сказки, Малфой, — Блейз затушил окурок. — На вашей семье действительно лежало древнее проклятье, которое поражало любого Малфоя, который влюблялся в маглороджённую ведьму. Ведьма, чьё поместье сжёг твой предок — была маглорождённой, и она не ответила симпатией ему. Поэтому, ваша семья сохранила за собой традицию — связывать себя узами брака только с чистокровными.
— Стоп! Блейз, что ты несёшь?
— Правду, Малфой. Ваше семейное проклятье должно было коснуться тебя, потому что ты решил влюбиться в Грейнджер…
— Но я жив, — прервал его Драко. — Вот стою и курю…
— Потому что она там лежит и умирает. Нарцисса рассказала ей об этом проклятье, а Гермиона решила, что раз она является причиной этого проклятья, потому что не влюбись ты в неё, то всё было бы хорошо, то ей нужно как-то разрешить эту проблему, — Забини поднял глаза и взглянул на звёздное небо. — Она стала катализатором этого проклятья, она же стала его нейтрализатором.
Он не мог поверить в то, что говорил Блейз. Это было слишком невероятно, глупо и так очевидно. Грейнджер снова решила собой пожертвовать, но ни с кем не посоветовалась. Разве она не понимала, что Малфою эта жизнь не сдалась, если в ней нет её? Разве она не подумала о том, что он возненавидит свою жизнь, когда узнает её цену? В этом и была вся гриффиндорская натура Грейнджер — бесстрашно кинуться в горящее пламя ради кого-то.