— Данай, а почему ты сам не ешь, у тебя ведь вроде ноги не ходят, а руки-то в порядке?
Большой знак вопроса повис в воздухе — миледи вытаращила глаза, слуга не донёс ложку, а Данай, запинаясь, попытался что-то промямлить, но Либерти резко его оборвала:
— Будь добр, ешь сам, если уж ты на подоконник вскарабкался без посторонней помощи, то и ложку в состоянии поднять.
За обедом слуги-кормильца уже не было.
Потом Даная вынесли в сад, и Либерти потребовала мяч.
— Но — возразила было миледи — Данаю наверное будет грустно от того, что ты можешь играть, а он нет.
— А мы вместе будем играть — заявила Либерти и, не обращая внимания на ужас в глазах миледи, пошла в сад.
И вскоре миледи Гиленхаал услышала смех своего обожаемого сыночка. Выглянув из окна, она увидела, что Либерти кидает в Даная мяч, а он отбивает его то руками, то головой, потом они кидали его в цель, сбивали им кегли и ешё много чего. За ужином Данай неожиданно для всех попросил добавки — миледи тут же пододвинула к нему целую супницу.
— Эка вы, миледи, да если он всё это съест, то завтра же можно заказывать похороны, посмотрите, какой он худой, а жир нужно помаленьку копить, полчашки добавки ему хватит — остудила её пыл Либерти.
После ужина Данай пожелал Либерти спокойной ночи.
— Ты ложишься спать в семь вечера?
— Да, мне надо хорошо отдохнуть.
— Чтобы хорошо отдохнуть, нужно хорошо поработать, а ты сегодня ровным счетом ничего не сделал. Спать ляжешь в десять, а сейчас пойдем в библиотеку, почитаем что-нибудь интересное.
— Ты умеешь читать? — простодушно удивился Данай.
Либерти предпочла не отвечать. Уже сидя в библиотеке, она сказала:
— С завтрашнего дня ты возобновишь уроки с учителем, мозги у тебя, конечно, куриные, но ничего мы это исправим. Потом надо смастерить тебе кресло с колесами — сам себе хозяином будешь.
— А я смогу?
— А куда ты денешься?
В пол десятого Либерти пошла контролировать, как Данай готовиться ко сну.
— Ну и что вы все вокруг него пляшите? — осведомилась она у трёх слуг, которые должны были помогать Данаю умыться — для начала вы двое свободны, а ты только лей воду, до мыла он сам доберётся, а через несколько дней в своей комнате и ванной он будет передвигаться сам.
— Но как? — опешил Данай.
— С помощью рук. Некоторые предметы мебели конечно придется сделать пониже, но со временем ты привыкнешь. Заодно руки потренируешь и от пролежней избавишься.
Через 20 минут Данай уже лежал под одеялом, а Либерти деловито сгребала с прикроватного столика различные пузырьки с лекарствами.
— Так, вот эту настойку еще можешь оставить, а остальное я убираю.
— Но без них я не засну.
— Стакан горячего молока и захрапишь как миленький. Сейчас пришлю — Либерти погладила Даная по голове, взвали мешок с лекарствами на плечо и вышла из комнаты.
На кухне она столкнулась с миледи Гиленхаал, которая согласовала с поваром меню назавтра.
— Отнесите Данаю стакан горячего молока — попросила либерти одного из поварят.
Миледи Гиленхаал недовольно поморщилась — эта девчонка уже распоряжается в её доме. Но всё же она с деланной улыбкой пожелала Либерти доброй ночи, а потом пошла к сыну — тихо открыла дверь и ахнула — Данай уже спал, а ведь обычно его приходилось поить снотворным. Надо отдать Либерти должное — за один день она сотворила чудо.
10
Конечно, у Либерти не было диплома лекаря или мага, но в свои 11 лет она могла похвастаться острым умом и небывалой интуицией — всё, что она делала для Даная шло у неё не только от сердца, как у миледи Гиленхаал, но и из головы, мозгов то бишь, а так как ей никто не мешал, то она развернулась в полную силу.
Через пять дней после её приезда Данай уже вовсю разъезжал по дому в своём кресле на колёсах, пугая слуг и сбивая напольные вазы, а вслед за ним неслись причитающая миледи и хохочущая Либерти. В урочное время они вместе корпели над заданиями, а в час досуга Либерти обучала Даная игре в карты и простым способам мухлевания в них, иногда они читали друг другу вслух, а в один из вечеров Либерти устроила мини-концерт, где они с Данаем хором исполнили три песни.
Одним словом, эта неделя пролетела как один миг — воскресным утром Либерти решила съездить на прощальную конную прогулку и велела оседлать двух пони, прислуга слушалась её как хозяев.
— Что? Куда? — налетела на неё миледи.
— Мы с Данаем едем кататься на пони.
— Ну нет, это уже перебор, ты забываешь, Либерти, что мой сын калека.