Вампир-Эрвин разительно отличался от Эрвина-смертного. Совсем другое, похудевшее лицо с заострившимися чертами и жестко сжатыми губами. Где он был в эти пятнадцать лет, как существовал? Что подвигло его перейти со стороны охотников Диоса на сторону их злейших врагов - вампиров Алитера? В посветлевших прозрачно-голубых глазах вампира иногда мелькали какие-то тени... Может быть, тени убитых?
Он тоже узнал меня и вскочил, вежливо поклонился, а потом... вернулся к обеду. Подтянул за цепь на ноге жертву, до бессознательного состояния обескровленную женщину, к себе поближе и резанул кинжалом ее шею, приник к ране. Остальные гости Вако сегодня также убивали изощренно-жестоко и медленно: их внутренние, еще не отошедшие от вчерашней битвы чудовища требовали зрелища боли и долгой агонии. Предназначенные им в пищу люди, обнаженные, одурманенные чарами, вповалку сидели и лежали на полу в центре комнаты, за ногу прикованные к железному столбу в центре зала.
Я быстро перевела взгляд от кровавой сцены на гостевые диваны и вздрогнула: в стороне от вампирского пиршества, прижавшись друг к другу, сжавшись в пестрый комок нарядов, на диванчике сидели трое смертных, две девушки и юноша. Чары, если и были над ними прежде, рассеялись, но они почему-то не плакали от страха за свою участь на вампирском обеде, не молили о пощаде. Или они не предназначены в пищу?
- Кто эти люди? - спросила я Вако, указав на троицу на диване.
- Кандидаты на обращение, - совершенно спокойно отозвался Гедеон, а мое сердце в этот момент забилось сильно, как у живой, и ухнуло куда-то вниз живота.
"Этот момент... Может быть, он настал?"
- Как ярко сияют ваши глаза, леди Эмендо, - тут же молвил Вако, будто заметил искорку ненависти в них и решил ее пока пригасить. Звякнула цепь, он подтащил ко мне смертную из предназначенных в жертву, молодую женщину.
- Утолите голод, - прошептал Вако. И, прежде чем я запротестовала, перерезал горло смертной и толкнул ее мне в руки.
"Все равно умрет, и убийца не я... Почему бы не утолить голод без обязательных мук совести?" Но я отступила назад, и смертная повалилась лицом вниз, как кукла. Кровь выттекала из ее тела впустую на камень пола. Голова кружилась от сладкого запаха, я шумно сглатывала, но призрак железного вкуса во рту не уходил. Я отступила еще.
- Меня не нужно кормить, Гедеон, - ровно сказала я вампиру, не очень тщательно изображавшему удивление моим поступком. - Я возьму себе любую жизнь, но когда захочу.
Вако картинно развел руками:
- Как скажете, леди Эмендо.
Аккуратно подобрав юбки, я перешагнула через еще содрогающеся тело. С гордо поднятой головой дошла до пустого кресла, один раз оскользнувшись в крови, но не упала. Семель пьяно от пресыщения хихикнула, заметив мою неловкость и, поддразнивая, послала собственное ощущение насыщения: на миг приятно закололо кончики пальцев, будто замерзшее тело отогревалось в тепле. А потом чужое ощущение схлынуло, и я сильней чем прежде ощутила голодную пустоту в груди.
"Сегодня убью... или умру сама", - вдруг подумала я и почувствовала, что это будто резчик выписывает на камне, превращая предчувствие в пророчество и отсекая все иные мои пути и судьбы.
Скоро наступил перерыв между блюдами. Трупы оттащили к печи. Слуги пятерки вбежали в зал и, вылив на пол несколько ведер холодной воды, смыли кровь в канавки у стен. Смертных, будущую пищу в центре зала, они перегоняли с места на место, как скотину. Зал ненадолго стал чист, а свежий запах воды перекрыл липкий и сладкий - крови. Вампиры Вако, вальяжно расположившись в креслах у стен, сонно, как сытые кошки, наблюдали за приборкой. Эрвин, воспользовавшись перерывом, подошел ко мне.
- Я ожидал однажды увидеть вас среди высших вампиров, леди Эмендо, - сказал он, приблизившись и вежливо поцеловав мне руку.
- Что значит: высшие вампиры? Вампиры двора?
- Вампиры, близкие по силе моему владыке, - Эрвин бросил краткий почтительный взгляд в сторону скучающего Алитера. - Полагаю, вы готовите месть Диосу, леди Ариста? Если вам понадобится помощь в этом деле, буду рад.
- Я... Благодарю Эрвин, - я все-таки запнулась, не зная, как следует разговаривать с ним: как со знакомым или как с совершенно незнакомым мне carere morte, ибо я не узнавали ни его лицо, ни характер. Или милый добрый мальчик пятнадцать лет назад был лишь только очередной моей иллюзией?
- Почему ты служишь Алитеру, Эрвин? - наконец нашла я подходящий вопрос. Эрвин ничуть не удивился:
- Потому что владыка силен. Сильнее всех в Терратиморэ. Раньше, я думал, сила у охотников, но постепенно понял, что ошибаюсь.
- А как же... - я опять запнулась. "Как же Антея? Разве не ее смерть вынудила Эрвина перейти на сторону тварей?" - вертелось на языке, но доспрашивать я не стала. Этот незнакомый carere morte, вполне статься, давно забыл Антею.
- Когда то ваш супруг увлек меня рассказами о тварях, населивших наш край и о том, как хорошо мы заживем, когда уничтожим тварей... Но после смерти вашей дочери я понял, что бороться с ними бессмысленно: они везде. Они заняли дворец и забрали власть над Терратиморэ в свои руки, а охотники, как и все смертные, - лишь их игрушки, - медленно, скованно проговорил вдруг Эрвин, как ответ на мой несказанный вопрос. - Это их мир, и, чтобы выжить, придется стать одним из них. Сейчас, мой владыка говорит, приходит время carere morte открыто править землей страха, и я горячо поддержу его. Глупо скрываться, имея такую силу в мире слабых людей.
Я не сдержала усмешку:
- А кем были бы carere morte без людей? Эрвин, ты совсем забыл, кем был раньше?
Он как-то разочарованно замолчал... и скоро вовсе возвратился к своему владыке. Я видела, Эрвину хочется поспорить-повздорить, но вошедшее в его кровь еще в смертной жизни чувство такта сдерживает его. А совсем заскучавший Алитер разжал губы.
- Слышал, комнаты во дворце более не принадлежат вам, Ваше Величество? - с ядовитой вежливостью обратился он к Семель. - Известно ли вам, что мои подданные делали ставки, захочет новый Король принять вместе с медальоном старого и его вечную жену - переходящее от правителя правителю знамя, или нет? Я тоже ставил... и проиграл. Так что, вы собираетесь остаться в Карде или вернетесь в родовое имение в Патенсе?
Бывшая Королева ожгла его презрительным взглядом:
- Зачем бы это знать кардинским дикарям-вампирам? Боитесь, что я составлю вам конкуренцию на ночных улицах? Я не охочусь, как голодные собаки.
- Мои подданные - не дикари. Вы путаете их с безумными доходягами из низших сословий, обращенных по чьему-то недосмотру, но, во всяком случае, не по моему. Я же собираю вокруг себя новую аристократию Карды, - вкусно улыбнувшись, заметил Алитер, - Мои подданные - отпрыски знатнейших семейств Короны. Многие пробуют себя как кукловоды, а некоторые развивают такие способности carere morte, о которых неизвестно и вам, старшим. Вы полагаете, например, гнев толпам смертных у дворца внушили только ваши чары? Вовсе нет. Это сделали те же мои подданные, которые внушили доходягам-вампирам сражаться с Мактой, а потом и Нонусом. Весьма искусные умельцы.
- К чему ты завел этот разговор, Улисс? - Вако недовольно шевельнулся. - Допускаю, что молодые carere morte открывают некие новые грани вечности. Но в знании истории и политической кухни вы уступаете пятерке.
- Зачем ты пригласил меня сегодня Вако? - Алитер усмехнулся, опять напомнив старого волка-вожака. - Надеешься, что я и леди Лесная Старуха дополним оставшуюся тройку до привычной тебе пятерки? Что до меня... Известно ли тебе, что Макта объявил меня своим преемником, владыкой ночной Карды и всех ее carere morte? Что мне теперь до твоей пятерки, ушедшей в историю вместе с Мактой?
- После того, как Семель связала себя кровью с Нонусом и леди Эмендо, вливания свежей бессмертной крови со стороны нам более не требуется, - Вако фыркнул, впрочем, ничуть не уязвленный, и добавил, уже с легким нажимом угрозы в голосе: - Не злоупотребляй моим гостеприимством, Улисс. И угощайся!
Как раз в это время, закончив работу, слуги вышли. Еще не умолкло эхо их шагов, как снова заиграли музыканты. Теперь к ним присоединилась певица: чистый, но тихий голос, завораживающий тембр. Глаза нескольких смертных в центре залы, пришедших было в себя, вновь затуманились. Только одна девушка на диване кандидатов для обращения сохраняла ясный взгляд. Она хмурила рыжие, как ее волосы бровки, тонкие губы кривились, когда она взглядывала на вампиров. Она... сомневалась.