Мы парили над городом, полным людей. Он жил своей жизнью, обычный и ничем не примечательный. Лабиринт асфальта, камня и бетона, муравейник жизни, одно из многих тысяч покрывших планету сердец единого организма — цивилизации. У нас под ногами рождались, жили и умирали в бесконечном цикле люди, но труд их был пуст, а жизни лишены смысла. Спроси каждого — зачем живет он, и не ответил бы внятно.
- Скажи, Суигинто, знаешь ли ты, почему Отец искал Алису, создавая вас, а не среди людей?
- Не скажу точно, но скорее всего мы совершенней вас.
- Вы чище. На каждом из людей — печать тления, и время быстро обратит его в прах. Наш путь к совершенству не так ясен, а многим и не виден совсем. Люди цепляются за ложные ориентиры, не упуская случая пожертвовать другими ради возможности ненадолго оказаться счастливыми. Но каждый из них — винтик и шестеренка общего механизма, и никому не удастся прожить без слез.
- Намекаешь на то, что они сродни мне?
- Не совсем. У тебя есть цель, Суигинто, высокая и благородная, обещающая вечное блаженство. А у них цели — нет.
- То есть…
- Они жили напрасно и напрасно умрут. Время властно над ними.
- Напрасно и бессмысленно… но почему? И ты тоже?
- Мне удалось ненадолго ускользнуть. Позволь показать тебе, куда мне придется однажды вернуться.
Я позволил ей увидеть историю, рассказанную темнотой, так, как она была видна мне. Черные нити связывали всех плотным клубком — лицемерие, обман, предательство, зависть, гнев дергали за ниточки человеческих марионеток. Каждый ненавидел и презирал многих других, а те, в кого он верил, запросто могли использовать его. Каждый гнался за призраками и иллюзиями, рассыпающимися в руках, корчился под мучительным грузом последствий и обстоятельств. Каждого в конце ждали агония и гибель. И вся эта возня походила на копошение сражающихся муравейников, над которыми навис пылающий молот огненного апокалипсиса.
- А ты? Ты такой же, медиум?
- Я был еще хуже.
- Хуже? Возможно ли?
- Смотри.
Нет смысла, нет целей, нет воли продолжать жить. Будущее, кажется, окончательно загублено и стерто в пыль — да и могло ли быть иначе? Обет, выполнять который мне слишком легко; бессмысленные занятия; беспочвенные споры; комплексы — удобные для поддержания в целости хрупкой конструкции надежд и иллюзий. Собственная ущербность оставила мне лишь природу и пейзажи, слова и книги. Очень много, не спорю, но отчего тогда горечь поражения на губах и камень в груди? Жив ли до сих пор я сам? Сомнительно. Как ни странно, я все еще не разучился любить людей. Не всех, вовсе нет — этих я скорее игнорирую или ненавижу, но знакомые…точнее, мой представления о них. Ведь я точно знаю, что они окажутся такими же пустышками, как и остальные. И все же горько, горько. Время вытекает сквозь пальцы, не принося утешения. Кто сказал, что оно лечит? Лечат события, не время. Оно лишь дает понять, как глубоко я пал, как много утратил, сколько упустил..или все это выдумки? И не стоит врать себе, что я когтями и клыками бился бы за свою мечту, которой нет. Не стал бы. Мое место ясно определено — в стороне от мира, откуда можно смотреть на толпу и воображать себя на месте каждого. Представлять. Разум мой — враг мой, так как представит мне всегда было легче, нежели осуществить. В мечтах я мог быть тем, кем не стану никогда, и не оттого,что не хочу, а потому что купаться в грезах слаще. Да, выходит, что я горд и тщеславен, наверное, но при этом иллюзии тешат эти пороки сильнее данной реальности. Ад ждет меня за то, как бездарно и бесславно я транжирю жизнь — упиваясь испорченностью, кичась недостатками в свете других, обвиняя тех, кто быть может, лучше меня — или когда–либо станет лучше.Впереди лишь смерть и это прекрасно. Если я никому не нужен здесь, остается надеяться, что от меня не отвернутся там. Я видел ценности этого мира и они оставили меня равнодушным. Но и замены нет.
Дни сливаются воедино, и завтра будет таким же, как вчера. И не забыться в общем круговороте, и выхода не найти. Все суета и все обратится в прах.
- Наверное, я поняла, почему ты стал ее медиумом. Это смысл?
- Да. Это способ жить дальше. Жить, вместо того, чтобы существовать.
- А если бы не удалось?
- Покончил бы с этим. Впрочем…нет, не смог бы. Я был слаб.
- Ты похож на нее. На Четвертую. Она тоже разучилась жить ради себя.
- Нет, что ты. Я гораздо хуже — просто немного повезло.
Суигинто замолчала, слушая хор стонов умирающих и криков новорожденных, вдыхая черный пар наркотических видений и ломок, оценивая привкус беспомощной ненависти друг к другу, страха и зависти, голода и безысходности.
- Откуда у тебя все это? Ведь ты не мог прожить все эти жизни сам?