Убегая по звенящим лестницам, она видела, как один из них проломил хрупкие перила и полетел вниз, в темные глубины, как тяжелые кулаки высекали из стен искры, как черной пружиной ускользал из–под них кажущийся слабым и хрупким человек. Сон мастера оказался куда хуже, чем она представляла.
- Значит, мы теперь должны научиться лечить смертельно больных девушек, чтобы ты мог брать уроки у Суигинто? Ты умеешь удивлять, мастер.
- Стоит упомянуть вероятность союза против Шинку и возвращение Лемпики.
- Все никак не пойму, почему ты упорно представляешь Шинку нашим противником. Суигинто успела тебя переубедить?
- Не она лично. Скорее ее реакция на задуманное нами предприятие.
- Так она серьезно считает, что Отец может сделать Алисой первую нашедшую его куклу? — удивленно воскликнула Соу.
- Не исключает такой возможности. Даже спрашивала, может ли она тоже в этом участвовать.
- А ты что думаешь, мастер? Согласишься помогать каждой из нас, стоит только попросить?
- Вижу, тебе это не нравится. Скажем так — твое слово будет решающим. Не захочешь, не буду, — я решил не настаивать до поры до времени.
- То есть если я…попрошу тебя оборвать связи с Суигинто, ты не будешь против?
- Хотелось бы думать, что ты руководствуешься чем–то другим, кроме личной неприязни. Но так и быть, после выполнения нашей части сделки все можно закончить…если ты не передумаешь.
- Думаешь, я стану указывать тебе, с кем дружить? — ее тон меня насторожил.
- Знаешь, Соусейсеки, ты как–то изменилась за последние дни. Сама на себя не похожа…что–то случилось?
- Н..нет, с чего ты взял? Все в порядке…, — Соусейсеки отвернулась, пряча глаза.
- Это носится в воздухе. Стоит ли объяснять очевидное? Мы достаточно долго были вместе, чтобы я мог разбираться в таких вещах.
- Мне…нужно кое–что обдумать. Это не срочно…и я обязательно скажу…позже.
- Ты, наверное, о том сне?
- О сне… — Соу облегченно выдохнула, — О сне надо поговорить отдельно.
- В последнее время я перестал пытаться строить его. Я учусь удерживать хрупкий баланс между осознанным поведением и правилами той реальности.
- Ты пробуешь исследовать свой настоящий сон?
- Вроде того. Знакомлюсь с тамошней топографией, пробую противостоять его обитателям.
- Я никогда не видела подобных мест в других снах.
- У меня есть некоторые предположения по этому поводу, но это лишь гипотезы.
- Обычно ты оказываешься прав, мастер.
- Не стоит на это полагаться, — улыбнулся я, — удача не всегда будет на моей стороне.
- Так что ты скажешь насчет необычности своего сна?
- Мне кажется, что он растет из обрывков реальности, которые по каким–либо причинам близки духу спящего. Соответственно, чем больше он видел и чем больше вещей его впечатлило, тем богаче реальности снов.
- Продолжай, это любопытно.
- Конечно же, доминировать будут те вещи или события, которые были яркими, остальное может быть лишь эпизодическим материалом.
- А как насчет конкретно твоего случая? Ты же не видел всего этого наяву?
- Разумеется, нет. Но части любого тамошнего целого мне знакомы, и при должном усердии можно даже проследить их истоки.
- Теперь расскажу то, что известно мне, мастер. Твое объяснение верно, но поверхностно. Внутренней силой, движителем этих явлений всегда было влияние Моря.
- Некоторые ученые нашего мира придерживались подобного мнения.
- Дело в том, что в каждом сне есть частица Моря бессознательного. Мне тяжело объяснить…представь, что Дерево растет в кипящем котле, а сны — пустые холодные шарики.
- Хочешь сказать, что бессознательное поднимается и скапливается внутри нас?
- Не только. Каждый вкладывает в него частицу себя, словно дух — тающая льдинка. Как у каждого моря, у него есть и приливы с отливами. Их тоже…надо учитывать.
- Все оказалось гораздо сложнее…
- Просто слова здесь неудобны. Какими словами можно верно описать смерть?
- Смерть? — я даже привстал от удивления, — Что ты имеешь в виду?
- Когда Дерево перестает удерживать вес скопившегося во сне Моря, легкого толчка достаточно, чтобы созревший плод сорвался в бездну. Так собирается внутри вас человеческая смерть.
- Соусейсеки, ты хоть понимаешь, что только что рассказала?
- Мастер?
- Это ключ, — мои глаза, наверное, светились ярче тусклого ночника, — Это ключ к первой тайне твоего Отца!
- Ключ? Что ты имеешь в виду, мастер?
- Это первая подсказка в наших поисках. Отец ведь до сих пор жив, верно?
- Ну конечно же жив!
- И живет он явно дольше, чем должен был бы прожить обычный человек.
- К чему ты клонишь?