Олег получил прозвище Вещий, то есть мудрый. Правда, в то время слова «мудрый» и «хитрый» были почти синонимами. По преданию, жил Олег до глубокой старости и правил государством до самой смерти. Умер он от укуса змеи в 912 г. Многие учёные считают его первым реальным историческим князем – такой вывод делали дореволюционные историки на основе летописных данных.
Б. А. Чориков. Олег пред Царьградом, 906 год. Гравюра. XIX в.
Поход Олега на Царьград. Миниатюра из Радзивилловской летописи. XV в.
Б. А. Рыбаков в дискуссионных битвах с норманнистами, выступая против безоглядной веры в летописные предания убеждал, что правление Олега в Киеве не было столь значительным, как считал Карамзин и его последователи. Как бы противореча восторженным восклицаниям по поводу заслуг первых Рюриковичей, Рыбаков писал (в фундаментальной «Истории СССР с древнейших времён до наших дней» 1960-х годов): «Историческая роль варягов на Руси была ничтожна. Появившись как «походники», пришельцы, привлечённые блеском богатой, уже далеко прославившейся Киевской Руси, они отдельными наездами грабили северные окраины, но к сердцу Руси смогли пробраться только однажды[4]. О культурной роли варягов ничего не говорит Договор 911 г.[5], заключённый от имени Олега и содержащий около десятка скандинавских имён Олеговых бояр, написанный не на шведском, а на славянском языке. Никакого отношения к созданию государства, к строительству городов, к прокладыванию торговых путей варяги не имели. Ни ускорить, ни существенно задержать исторический процесс на Руси они не могли». Таким образом, Рыбаков пытался доказать, что Олег более литературный герой, чем конкретная историческая личность. Не все учёные придерживаются этой точки зрения убеждённого антинорманниста.
Но эта часть летописи, повествующая об Олеге, бесценна тем, что характеризует и летописца, извлёкшего текст договора из княжеского архива. Сама манера изложения говорит о достоверности его пересказа – на это обращают внимание многие историки. Любознательность летописца трогательна. Изучая договор славян с греками 911 г., он задаётся вопросом: как это русский язык был когда-то неславянским, а потом стал славянским? Ведь тогда ещё Русь имела не славянские, а скандинавские имена: Рюрик, Олег… Этот договор был первым «правительственным», государственным документом и составлен на древнерусском языке, понятном и грекам, и славянам. Летописец пользуется русским языком – языком славянским, созданным как письменный язык Кириллом и Мефодием – греческими первоучителями славян. Об этом сообщает летописец.
Князь Игорь. Портрет из Царского титулярника. 1672 г.
Игорь Рюрикович – вел. кн. Киевский, сын Рюрика. Умирая (879), Рюрик вручил правление и малолетнего И. Олегу. И. начал княжить лишь по смерти Олега, в 912 г. Брак И. с Ольгою летопись относит к 904 г. Едва смерть Олега стала известной, древляне и другие племена восстали, но И. заставил их смириться, а воевода его Свинельд покорил угличей и взял их город Пересечен, за что и получил их землю в управление. В 914 г. близ пределов России явились впервые печенеги, которых И. встретил с многочисленным войском. Печенеги, не решаясь вступить в бой, заключили с И. перемирие на пять лет. И. – первый русский князь, о котором сообщают иноземные писатели (Симеон Логофет, Лев Грамматик, Георгий Мних, Кедрин, Зонара, продолжатели Феофана и Амартола, Лев Диакон, кремонский епископ Лиутпранд). В 941 г. И. предпринял поход на Грецию. С флотом в несколько сот ладей И. пристал к берегам Вифинии, распространил свои опустошения до Воспора Фракийского и подступил к Константинополю. Греческий флот был в то время в отсутствии, в походе против сарацин. Тем не менее суда И. не выдержали «греч. огня», и сам он спасся только с 10 судами. В 944 г. И. при содействии варягов и печенегов возобновил свое нападение на Грецию, но греч. послы встретили его еще по сю сторону Дуная и предложили выкуп, вследствие чего И. возвратился в Киев.
В 945 г. прибыли в Киев греч. послы для подтверждения этого мира; с ними И. отправил в Царьград собственных послов, которые и заключили договор, приводимый летописцем под 945 г. Договор этот не известен визант. историкам, что послужило Шлецеру одним из главных оснований к сомнению в подлинности его, но позднейшие исследования устранили эти сомнения. В этом, наиболее пространном из договоров русских с греками Х в., весьма много положений частного международного права, в которых усматривали древнерусские народные обычаи; на основании их Эверс нарисовал цельную картину нашего древнего юридического быта, утверждая, что положения эти действовали только на греч. территории и притом в столкновениях греков с русскими (а не русских между собою), доказывает, что при составлении этого договора русские обычаи принимались во внимание лишь постольку, поскольку не противоречили стремлению греков наложить узду на примитивные нравы Руси и, в частности, на господствовавшее у нее начало самоуправства. Этим значение договора как источника русского права в значительной степени умаляется, зато выдвигается другая сторона договоров русских с греками, как первых по времени памятников, в которых выразилось влияние на Русь Византии. Кроме племен, обитавших по обе стороны верхнего и среднего Днепра, владения Руси при Игоре распространялись, по-видимому, на ЮВ до Кавказа и Таврических гор, на что указывает статья договора 945 г., обязывавшая И. не допускать нападений черных болгар (т. е. болгар, обитавших на нижней Кубани и в вост. части Крыма) на Корсунь и другие греч. города в Тавриде, а на С достигали до берегов Волхова, что можно вывести из указания Константина Багрянородного на то, что при жизни И. в Новгороде княжил сын его Святослав. Смерть И. летопись относит к 945 г.