Она подняла глаза и внезапно вспомнила разговор в дамском туалете. Юноша ждал, рука оставалась протянутой. Теперь она не могла об этом сказать. Глубокие темно-коричневые, как и у нее, глаза Дэнни были наполнены обещанием, того чего она хотела больше всего. И подалась, позволив отвести себя в комнату для гостей.
Дэнни закрыл за ними дверь, подошел и коротко поцеловал, глядя Жени в глаза, стал расстегивать ее кофту. Она напряженно стояла напротив, тело сжалось в ожидании и нерешительности. Это должно было произойти. Но останется ли она после этого прежней? Наверное, нет.
Дэнни уже не касался ее и отступил на шаг, разглядывая. Глаза были бесконечными, глубокими и прекрасными. Близкие, будто Жени заглядывала в собственные глаза, и в то же время незнакомые. Возбуждающие, пылающие внутренним огнем, глаза, познавшие ее, глаза, которые она жаждала целовать.
Она сама сняла кофту. Он, не двигаясь, смотрел на нее. Расстегнула молнию на юбке, уронила к ступням и переступила. Он, не приближаясь, по-прежнему наблюдал за ней. Расстегнул ремень, вынул из шлиц. Его рука нащупала пуговицу на поясе, скользнула к молнии. Дэнни судорожно вздохнул.
Снял брюки, носки. Скинул белье — у нее перехватило дыхание. Ее лицо горело, глаза блуждали по телу юноши. Он был красив и влюблен. Она подняла глаза и увидела его улыбку.
Он обнял ее. Обнаженное тело коснулось ее кожи. Дэнни тихо простонал.
Потянул к постели, спиной к себе, опустил на колени. Стоя одной ногой на полу, другую просунул меж ее бедер, обхватил руками, тронул ее полные груди. Ртом коснулся уха Жени, и она услышала его прерывистое дыхание, почувствовала руки, слегка ласкающие грудь, ее кожу вокруг сосков, пальцы легонько потягивали соски, повторяя движение снова и снова, будто выдаивал ее спелые груди. Она закусила губу, чувствуя, что не в силах переносить острое желание, эту сладостную муку.
Она подалась вперед, его руки все еще ласкали, дыхание слышалось у уха, и вдруг что-то твердое коснулось ее бедер. Дэнни перевернул ее, тронул ртом сосок и принялся ласкать его губами, рукой настойчиво надавливая другую грудь. Она попыталась оттолкнуть его руку, но губы юноши сомкнулись на соске. Жени запрокинула голову, хватая ртом воздух.
Губы передвигались к другой груди. Жени ощутила, как ее тело пронзили молнии и соединились в треугольнике внизу живота.
Он отпустил грудь, лег рядом, и их губы соединились в безумном порыве. Взяв ее руку, он потянул ее к своей плоти.
— Тронь меня…
Жени дернулась, услышав просьбу, но рука уже сомкнулась на горячей плоти. Она ощутила подрагивание. Оторвавшись от губ Дэнни, взглянула вниз: красно-фиолетовое с капельками влаги над сдвинутой кожей.
— Поцелуй…
Она не знала, что делать. Но он нагнул ее голову, пальцами захватив волосы, и она почувствовала, как ее рот наполнился им. Горячее желание, дрожащее, настойчивое, проникало все глубже и глубже к горлу. Стало трудно дышать, она задыхалась, не могла больше вынести… Поперхнулась. Он освободил ее голову, уложил рядом со своей.
— Ляг на спину….
Рука двинулась вверх по внутренней стороне бедра — выше и выше, пальцы веером прошлись по волоскам.
— Дэнни. Дэнни.
Пальцы двигались все быстрее, проникая сквозь влажные губы в горячую плоть, и она смыкалась вокруг них.
— Ну, пожалуйста, Дэнни, — прошептала она.
Он устремился в нее, и она раскрылась перед ним, приглашая в глубину тела и своего желания. Наконец, с коротким стоном, он извергнул в око ее урагана семя и душу. Шторм подхватил их, швырнул друг другу, заколотил их тела. Бесконтрольно выгибаясь и что-то крича, юноша стал щипать ее бедра, пытаясь остановиться…
Открыв глаза, он увидел, что Жени с мягкой усталой улыбкой смотрит на него. Ее лицо светилось, и между бровей залегла морщинка боли.
— Так это было… — начал Дэнни, затаив дыхание от страха, радости и удивления.
— Да, — улыбка ее стала шире. — Впервые.
Он взревел, заключил ее лицо в свои ладони, покрыл поцелуями:
— Любимая. Любимая моя Жени.
— Дэнни, — она почувствовала силу и облегчение — свободна!
В субботу Жени снова проспала допоздна. Елена спросила Дэнни, не стоит ли ее разбудить и подать завтрак в постель?
— Она удивительная девушка, — ответил он матери. Просто удивительная.
— Симпатичная, — согласилась она. — Хорошие ноги. Доброе сердце. Так как насчет завтрака?
— Не надо. Пусть поспит.
Дэнни подошел к ее комнате, толкнул дверь, на цыпочках переступил через порог. Лицо Жени было спокойным, глаза закрыты. Он представил их себе — широко открытыми и сияющими. Цветущее тело было скрыто под одеялом.
Она приподняла веки и улыбнулась.
Смутившись, что разбудил ее, Дэнни пробормотал извинения:
— Мама просила узнать, не подать ли тебе завтрак в постель?
— Спасибо. Не надо. Я иду, — она перекатилась на постели. — Неужели уже столько времени?
— Жени, — он опустился на колени, и она повернулась к нему. — Жени, я не знал. Я не стал бы…
Девушка погладила его по волосам.
— Ну как?.. — с беспокойством спросил он.
— На пять с плюсом. А теперь выйди и дай мне одеться.
Самая замечательная женщина, какую я только встречал, думал Дэнни по пути в гостиную. И самая красивая. Сильная, неунывающая, умная — просто блестящая. И ко всему этому она оказалась невинной. Он покачал головой. Невероятно.
Ближе к середине дня Дэнни повел ее в свою любимую городскую таверну, похвастаться своей возлюбленной. Там было уже людно: в воздухе плавал и сигаретный дым и аромат пива. Многих посетителей он знал.
— Привет, гарвардец! Пива для Дэнни! — рабочие хлопали его по спине, обращаясь, словно с героем. Сын Ритко из Венгрии получал стипендию в Гарварде. Значит, в этой стране и впрямь можно выбраться наверх.
— Вот что значит мозги, — проговорил какой-то мужчина. — Я всегда знал, что они у тебя есть. По-прежнему пишешь? Да? Когда расскажешь в книжке о моей жизни?
— Грег, познакомься с Жени, — предложил вместо ответа Дэнни.
Грег оглядел девушку с ног до головы.
— Ничего, — игриво похвалил он, не обращаясь к ней.
— Дэнни! Мальчуган! — к ним подлетела блондинка в завитках и поцеловала юношу в рот. — Как ты вырос! — она пихнула его в грудь. — Когда ты наконец научишься умасливать старушек?
— Это ты-то старушка! Да ты в самом соку! Это уж точно, Нелли.
— Так поберегись, когда я ею стану, — она рассмеялась.
— Нелли, это Жени.
— Твоя девушка?
— Надеюсь. Ты ей что-нибудь скажешь?
— Привет, Жени, — Нелли проговорила это, улыбаясь юноше. — Ты подхватила лучшего в Янгстауне мальчишку. Когда он тебе надоест, шепни мне словцо, ладно?
Жени натянуто улыбнулась в ответ. Она чувствовала себя не в своей тарелке — в студенческом платье с Восточного побережья, со своими сдержанными манерами. Она цедила пиво, пока Дэнни разговаривал с давнишними знакомыми, время от времени выставляя ее напоказ, обняв за талию рукой, точно добычу или собственность. Точно так же с ней обращался и Бернард.
— Извини, — она освободилась от его руки.
— Ты куда?
Она не ответила. Быстро прошла в заднюю часть таверны в поисках туалета. Долго стояла там, пытаясь подавить в себе чувство обиды. Когда же вернулась назад, Дэнни стоял в кругу завсегдатаев и развлекал их рассказами. Он даже не заметил ее появления.
Когда они ехали обратно, он повернулся к ней:
— Ты имела дикий успех, дорогая. Все просто обалдели от твоей красоты. Славные люди, правда ведь? Грубоватые, но славные.
Она не ответила. Рука Дэнни покоилась на ее бедре. Она не сбросила ее, но вжалась в спинку сиденья.
— Ты им понравилась. И родителям тоже. Знай, что ты завоевала их сердца.
Жени улыбнулась, немного отлегло при воспоминании о стариках.
— Вернемся в Кембридж, переезжай ко мне.
— Не могу!
Рука Дэнни скользнула меж ее колен и поползла вверх по внутренней стороне бедра.
— Не можешь? Неужто из глубин похотливого советского тела заговорил пуританин из среднего класса?