— Она под подозрением. Это все, что я знаю, — что-то в голосе отца заставило Женю поднять на него глаза. Нотка удовлетворения? — Суд состоится в ближайшие недели. Во имя прошлого сделаю все, что могу, чтобы помочь ей.
Но Женя не поверила, что отец ей поможет. Неужели она была повинна в таком ужасном преступлении, что была вынуждена так быстро бежать, что не хватило времени даже для короткой записки?
— Может быть, мне придется попросить Дмитрия и тебя пойти со мной на заседание суда. Тебе почти тринадцать, и суд может пожелать выслушать тебя.
— А что я скажу? Я ничего не знаю.
— Она — твоя мать. Ты можешь рассказать суду, какой она была тебе матерью. О ее характере и тому подобном.
— Когда?
— Когда настанет время, — он встал и посмотрел на дочь сверху вниз. В отсветах пламени ее волосы сверкали. Георгий положил ей руку на голову и почувствовал, как она сжалась. — Увидимся за ужином, — печально произнес он.
Женя неотрывно глядела на огонь. Скоро вернется Дмитрий и поможет ей справиться с новостью. С тех пор, как он объяснил ей, какую должность занимает отец и какая секретность его окружает, она стала осторожней. Такой важный человек наверняка выяснит все о причинах ареста жены.
Она ненавидела себя за то, что сомневалась в отце, злилась на брата, заронившего в нее подозрение. Дмитрий всегда противился отцу, особенно после яростной прошлогодней стычки, когда в пятнадцать лет отказался вступать в комсомол. Георгий приказывал, говорил, что он, мальчишка, не имеет права решать, но Дмитрий твердо стоял на своем, заявив, что если его вынудят вступить, он не станет посещать собраний.
— Быть хорошим коммунистом — не значит плестись в общем стаде, — тогда его слова показались Женя значимыми и философскими.
Мать защищала сына, настаивая на том, что пятнадцатилетние подростки имеют право на собственное мнение. Если решение подростка окажется ошибочным, у него хватит времени, чтобы все исправить.
Но Георгий не слушал. В уголке его рта вспенилась слюна, он обвинил Дмитрия в предательстве и даже ударил по лицу.
Дмитрий побелел, и хотя Георгий позже, тем же днем, попросил у него прощения, Женя знала, что брат никогда не простит отца.
Георгием быстро овладевал гнев, он взрывался, был подвержен изменениям настроения, но Женя ему верила. Так почему же теперь казалось, что он знает больше, чем ей говорит? Отчего у нее такое чувство, что он что-то скрывает?
Женя снова взялась за шапочку, но вокруг кольца упустила ряд петель и начала снова, сбилась со счета, распустила шерсть, опять принялась за кольцевой ряд, но в расстройстве стянула все петли и бросила пряжу, которая, запутавшись, осталась лежать подобно зеленым внутренностям.
Поставив перед огнем экран, она надела пальто и отправилась в гости к Вере. Вместе они просматривали альбомы сушеных цветов и фотографий, рисунки птиц и лошадей. Вера страстно собирала все, что считала «настоящим и красивым»: цветы, перья и даже камни определенной формы. Любимой вещью Веры был кусок заржавевшего автомобильного бампера — в разводах коррозии она видела замысловатые переплетения линий и цветов. Вера мечтала стать космонавтом одним взглядом охватить Землю — светлый голубой шар; такой она ее представляла.
Отец Веры, Иван Мальчиков, работал мастером на фабрике, а мать — Елена — инженером на стройке. Они были легкие в общении люди и всегда тепло встречали Женю, особенно после того, как от нее ушла мать.
С тех пор как однажды Вера побывала в доме Сараевых, Женя больше не приглашала подругу к себе. Тогда, встретившись с отцом в коридоре, Вера застыла, как вкопанная, как будто не могла решить, с чем это таким она встретилась. Теперь они собирались всегда у Мальчиковых.
Женя была на полдороге к подруге, вдруг вспомнив, что никому не сообщила, куда идет. Тетя Катя придет из церкви и станет ее искать. Отец забеспокоится. Она замедлила шаги, размышляя, повернуть или не повернуть домой, и заметила дальше на улице волнение: люди спешили присоединиться к толпе, собравшейся вокруг чего-то, что показалось Жене телегой, впряженной в лошадь. Она тоже бросилась туда.
Подойдя ближе, увидела: пар от дыхания лошадей, кучер размахивал руками и кричал, люди, подавшись вперед, рассматривали что-то в центре круга на земле.
Женя пробралась сквозь толпу.
Он лежал посреди улицы с закрытыми глазами в темно-сером костюме; правый рукав был разорван в клочья.