Выбрать главу

Письмо в основном было посвящено работе Дмитрия. Хотя он и не мог посещать международные конференции, присутствие на которых избавило бы его от месяцев расчетов и раздумий, он был доволен работой в своем институте. «Не для цензуры ли он прибавил последнее замечание», — подумала Жени.

Мальчики были здоровы, хорошо учились, особенно Вася. И жилось им всем четверым хорошо. Об отце Дмитрий написал только вскользь. Рассказал, что тетя Катя была еще жива, но ослепла и находится в доме для престарелых.

Только в последнем абзаце тон Дмитрия был другим. Он слышал, что во время гибели матери Жени была рядом, и умолял написать о подробностях. Жаловался, что не достоин любви Веры, чувство которой струилось, как кристальный поток, а его — мучимого неудовлетворенностью собой — походило на застойный пруд. Он рассказал, что предпринимал все, что мог, чтобы вновь увидеть сестру, и в конце письма призвал ее «свернуть горы и переплыть моря»,чтобы они вновь оказались вместе.

Жени изучала фотографию и гадала, их ли это садик и сколько в их домике спален: две или всего одна? Как сложился брак Дмитрия? Он хоть и обвинял себя в неспособности достойно ответить на чувство Веры, супруги жили вместе давно. Теперь они уже родители, потом будут бабушкой и дедушкой. Их жизнь удалась. Нет, не Дмитрий был посторонним. Чужая для всех оказалась — она, Жени. Преуспевшая в чем-то больше, чем он, — она всю жизнь провела одна.

Когда Жени сообщила Пелу о письме Дмитрия, он задумался о возможности вызвать его в США, предоставив стипендию Фонда Вандергриффов. Такие стипендии предполагалось специально выделять людям науки и искусства из Восточной Европы, с целью развития отношений между Востоком и Западом. Они предоставлялись на срок от трех месяцев до года.

— У нас здесь уже побывало несколько людей, считающихся в своих странах политически сомнительными. Но семьи, если они женаты, всегда оставались дома. В целях безопасности.

— В качестве заложников, — поправила его Жени.

— Ты права, — отозвался Пел. — Видишь, дипломатия уже у меня в крови, стала моей привычкой.

— Не самая плохая привычка, — ответила она.

— Я сегодня же представлю фамилию твоего брата в качестве кандидата на получение стипендии Фонда. Нужны рекомендации. Но это не слишком сложно. Ведь работы Дмитрия здесь известны. Мы можем взять отзывы у профессоров Гарварда, Беркли и Массачусеттского технологического института.

Хорошо бы сделать что-нибудь подобное для твоего отца. Дай мне пару месяцев, и я выясню, есть ли возможность ему эмигрировать или просто посетить США. Шансы, конечно, невелики.

— Я понимаю, Пел. Спасибо. Мне всегда приходится тебя благодарить. А не могу ли для разнообразия и я для тебя что-то сделать?

— Если только вытравить несколько моих морщин. Руководитель моей кампании заявил, что я безнадежно нефотогеничен.

— Вынуждена отказаться, — улыбнулась Жени. — Мне твои морщинки понравились с первого раза. Они идут твоему лицу, как прожилки листику.

— Теперь уже осеннему. Но есть кое-что, что ты можешь для меня сделать.

— Что же это?

— Приезжай повидаться.

— Может быть, и приеду, — ответила Жени после короткой паузы. — Мне хочется снова увидеть Нью-Йорк.

— А как насчет Вашингтона? Дом, в конце концов, так ведь и не был продан. Оказалось выгоднее, пока я был за границей, сдавать его в аренду, а потом продать. Но вернувшись в 1978 году, я так и не смог этого сделать. Ведь это красивый дом, Жени. Наш дом.

— Наш? Красивый, — согласилась она.

— И я продолжал, — заторопился Пел, — сдавать его в аренду на год или на два. Нынешние жильцы должны выехать через месяц. И я не собираюсь больше его отдавать никому. Пусть стоит пустой. На случай… — он рассмеялся. — На случай, если он понадобится мне самому. Если я захочу вернуться в столицу.

— Ты там будешь, — заверила его Жени. Со своим обаянием, известным именем, репутацией, умом и преданностью делу (как он мог не пройти?) — Я постараюсь приехать на выходные. Может быть, весной.

— Не постараешься, а приедешь. И быстрее. Что скажешь насчет четырнадцатого февраля?

Жени перелистала календарь на 1982 год. Этот уикэнд был почти еще через два месяца.

— Пока никаких планов.

— Вот и хорошо. Приезжай, — твердо заключил он.

До ее визита в Вашингтон Пел звонил ей дважды в неделю. В начале месяца он сообщил, что Фонд Вандергриффов направил в СССР запрос по поводу возможности приезда на научную стажировку Дмитрия Сареева, за счет Фонда. Пока брат не получит выездной визы, лучше ничего не предпринимать по поводу Георгия, предупредил он Жени.