Марк не ответил, ему не надо было отвечать. Светлана снова рухнула назад на спинку кресла, уронив голову в поток солнечных лучей. Он осветил лицо, как прожектор на допросе.
– Он – Борис… Форга сказал, чтобы мы взяли машину на имя Тери. Он знал, что Магда уговорила ее дома соврать, что едет в Мексику на съемки. Очень просто – Магда воспользовалась ее правами, которые нашла в сумочке. Магда была за рулем… – У Светланы почти пропал голос. Ей стало трудно выговаривать слова, каждое из которых вгоняло Марка в еще больший шок. – Мы с Тери ехали на заднем сиденье… туман, дождь, все это несчастье – ехать к Борису в клинику, которая вовсе и не клиника, а… палата для наркоманов. Но туда мы так и не добрались. Машина врезалась в скалу. Магда – моя Магда!.. – Неожиданно Светлана пронзительно заверещала: – Ей было не выбраться. Так и сгорела заживо. Моя Магда умерла с мыслью, что я неудачница.
Марк вцепился в мачеху. Он сказал, что знает все. Теперь он понял, что и он, и, судя по письму, Алекса не знали ничего. Но Светлана не понимала этого.
– А Тери спаслась, – последовал не вопрос, а утверждение.
Светлана вздохнула тяжело и длинно.
– Тери спаслась, а я стала узницей… Форги. С тех пор он не переставал меня шантажировать. – Вдруг глаза Светланы заблестели, слезы исчезли. – У Тери большой прогресс. Кожа потихоньку начинает восстанавливаться…
– А память? – выдохнул Марк.
– Конечно, доктора следят за тем, чтобы она не узнала, что произошло на самом деле, – снова вздохнула Светлана. – Они говорят, с момента катастрофы прошлое отрезано для нее.
Марк с презрением просмотрел на Светлану. Даже сейчас эта женщина, похоже, не понимает, что именно она стала виновницей всей кровавой путаницы.
Опустив глаза, она заговорила опять:
– Они говорят, что если появится кто-нибудь из прошлого, кого она любила, это может помочь… – Светлана всем своим видом умоляла его об одобрении. – Но, естественно, я никогда не пускала к ней Бена, ее ничтожного мужа. Я попросила докторов показывать ей обложки «Вью». Уговорила Форгу попробовать Алексу для работы в «Дэви» – надеялась, это принесет спасение – чтобы Магду простили на небесах. Тери писала Алексе письма как простая поклонница – не зная, конечно, кем она ей приходится… Это давало Тери радость, я знаю.
– Радость? Как ты смеешь говорить так после всего, что натворила? – оборвал Марк. Но злобой ничего не добьешься. Теперь единственное, что он может сделать – это чем раньше, тем лучше начать участвовать в лечении Тери – Тери, матери Алексы. При одной мысли об Алексе все вокруг озарялось. Скоро он сможет позвонить ей и сообщить невероятные новости, что ее мама жива, но сначала придется подумать, как улучшить состояние Тери. И тогда он снова попросит ее выйти за него замуж.
На солнце наплыло облако, в комнате потемнело. Марк резко поднялся: нельзя терять ни минуты.
– Я хочу сам обследовать Тери Шепард, и как можно быстрее. Где она?
Светлана словно не могла двинуться с места. Она еще глубже провалилась в кресло.
– Отсюда всего в получасе езды. В маленьком секретном опытном центре – в Орегоне. – Она горько усмехнулась. – Очень маленьком, слава Богу. Она единственный кожный пациент. Еще есть пара потерянных душ – алкоголики и наркоманы.
– В Орегоне? – повторил Марк.
– Да, в Орегоне, в получасе езды отсюда, – с чувством сказала Мадам Дэви. – Ты готов встретиться с Тери Шепард прямо сейчас?
Сегодня утром красивый доктор, появившийся в ее жизни то ли несколько недель, то ли месяцев, назад, объявил Тери, что приготовил ей чудесный сюрприз. Она надеялась, что он действительно окажется чудесным – это не то что утомительные беседы с доктором Лэйн. Та, хоть и очень умная женщина, никогда не могла внятно ответить на простые вопросы, например, почему нигде вокруг нет ни одного зеркала. Тери пришлось долго вспоминать это слово. Зеркало, зеркало на стене… она до сих пор все путает. Иногда даже чашку она называла другим словом, а на следующий день вспоминала, как оно звучит на самом деле. И тем не менее, она прошла «долгий, долгий путь». Понемногу все становилось на место. Доктор Лэйн очень помогла в этом, уговорив продиктовать пару писем хорошенькой модели из «Вью», которая, как ей сказали, очень похожа на нее.
Тери верила в это. Что-то в этой девушке вызывало из глубины сознания самые разные мысли и воспоминания. Тери вздохнула: она не видела Светлану, доктора Лэйн, с тех пор, как она привела ей нового доктора, и фотографии девушки тоже перестали приносить.
Может, доктор Лэйн начинает стареть? В последний раз она смотрелась старой, мешковатой – совсем не похожей на ту женщину, которая сначала произвела такое сильное впечатление на Тери. Но это было так давно.
Если доктор Марк Лэннинг полностью заменит Светлану, Тери решила, что так будет даже лучше. Она прикоснулась к своему лицу. Последняя операция, из-за которой она плакала, кажется, действительно сделала кожу ровнее. И новый молодой доктор сказал, что уверен в том, что теперь ее внешность очень близка к кардинальному улучшению. Давно пора бы ему наступить. Хотя вокруг не было зеркал, она знала, что все равно будет почти непреодолимо страшно взглянуть на себя.
Прежде чем приехал новый доктор, она пережила столько страданий, каждое утро просыпаясь с тем, чтобы вспомнить, что Магда, чудесная подруга Магда, погибла в автокатастрофе. Магда вела машину, а они с доктором Лэйн сидели сзади. Они ехали в реабилитационный центр в Мексике. По крайней мере, так рассказывала доктор Лэйн, потому что самой так и не удавалось вспомнить, куда они ехали… и почему. Все слилось в одно смутное пятно. Она не помнила даже, как уезжала из Мексики и как попала в Орегон, где живет уже так долго.
Знакомясь с Тери, доктор Лэннинг сказал, что его зовут Марк, и ей понравилось имя – звучит как-то по-французски. Он дал ей небольшую шелковую сумочку, которую с тех пор она почти не выпускала из рук. Что-то при виде сумочки сладко щемило внутри. Она пахла ландышем. Она обожает запах ландышей. Марк сказал, что скоро они пройдутся по магазинам и, может быть, найдут похожие духи, но сначала – чудесный сюрприз.
Календарь большими красными буквами показывал среду, первое число. Таким же красным светом горел восход над Орегоном, где шла ее жизнь, в которой приходилось довольствоваться маленькими радостями. Но тут же следовала беспричинная грусть, которой Тери никогда не понимала. И все равно она любила свой маленький домик посреди живописных газонов клиники, в которой сиделок было больше, чем самих пациентов.
Среда, первое число. Тери раскрыла сумочку, закрыла ее и улыбнулась. Несомненно, букет роз на подносе с завтраком – тоже часть сюрприза.
Теперь у нее есть гардероб, из которого можно кое-что выбрать самой – с тех пор, как двигаться стало полегче. Она нахмурилась. Когда-то ходить совсем не получалось, и даже сейчас не прошел страх от звука опасности – едущей машины. Иногда она слышала его, но слава Богу, близко они никогда не подъезжали.
Тери погуляла в саду, где в воздухе витал запах роз, и вернулась на террасу. Из комнаты со стеклянными дверьми слышались голоса, мягкие, грустные. Там оказался красивый доктор и – Тери боялась поверить глазам – та самая модель из «Вью», лицо которой так напоминало Тери себя. С ними еще один молодой человек, а с ним вторая девушка – до боли знакомое, любящее круглое лицо со слезами на глазах. Не зная отчего, Тери протянула к ней руки. Она знает ее. Вдруг стало ясно, что она знает обеих девушек очень, очень хорошо. Страшновато, но раз доктор Лэннинг, Марк – здесь, то все в порядке… все будет хорошо.
Тери медленно приближалась к ним, Марк взял ее за руку и нежно сказал:
– Тери, это Алекса – человек очень важный для меня, для тебя, я хочу тебя с ней познакомить…