- Да, Господин, - ответила рабыня, не отрывая головы от пола.
- Ты здесь по той же самой причине, что и я? – полюбопытствовал я.
- Возможно, - уклонился он от прямого ответа.
Я вернулся сюда, воспользовавшись ходом, начинавшимся позади ложи Убара у ямы травли. Оказавшись здесь, я приступил к поискам, планомерно обыскивая все комнаты, на предмет очевидных, явных принадлежностей Каиссы, таких вещей как доски и фигуры, книги, пачки бумаг, и записи. Конечно, по возвращении, меня ожидала опущенная железная решётка, отделяющая ту комнату, от остальной части апартаментов. Но это не было проблемой со стороны хода. Потребовалось совсем немного времени, чтобы определить местонахождение соответствующего механизма. Оставалось только освободить защёлки замка, державшие решётку на месте, и, с помощью ворота, связанного с цепями и противовесами, поднять решётку. Кстати, чтобы опустить решётку, достаточно было повернуть маленький рычажок. Дальше она падала под действием силы тяжести. Падение, кстати, хотя и быстрое, но не было разрушительным. Скорость опускания замедлялась противовесами.
Мне удалось найти то, что я искал в комнате, целиком посвященной Каиссе, среди бумаг, в большинстве своём бывших просто записями матчей. Среди этих отчетов, нашлись и другие бумаги, и они, несомненно, были именно тем, что я искал. На одном листе был пронумерованный список имен всех известных игроков Каиссы. В нём даже присутствовало имя Скормуса. На другом листе был список городов, в которых проводились самые престижные турниры, и в третьем был список имен людей, предположительно, известных их мастерством в изготовлении досок и фигур Каиссы. На других листах имелись пронумерованные изображения досок.
Размещая разными способами буквы на этих досках, иногда начиная со слова, иногда со случайного, или на вид случайного набора букв, можно было получить ключи к шифрам Каиссы того или иного уровня сложности. В самом простом случае, например, ключевым словом было слово «Циброн», имя краснодеревщика с Табора. Этот ключ, по-видимому, следовало использовать следующим образом: шифровальщик вписывал «Ц-И-Б-Р-О-Н» в первые шесть клеток первого ряда доски Каиссы, расставляя дальше, слева направо, по порядку неиспользованные буквы алфавита, второй ряд уже заполнялся справа налево, и так далее, в стиле гореанскиго стандарта письма. А добравшись до последней буквы, следовало начать снова, конечно, вписывая алфавит по порядку, с первой до последней буквы. Таким образом, каждый квадрат доски, являлся одной из букв алфавита, а то что одна и та же буква оказывалась на нескольких клетках, обеспечивало шифру достаточную защиту от вскрытия.
Около некоторых слов в списках были небольшие пометки, на вид совершенно случайные и бессмысленные. Однако, по их наклонам и поворотам, можно было понять, что они указывали на направление записи алфавита. Например: «Начинать с верхнего левого угла по диагонали», и тому подобных. На расчерченных досках местами были проставлены нули, очевидно, предполагая пропуски букв.
Я сложил и спрятал все найденные бумаги с ключами в свой кошель. Открытый, как будто в спешке, ящик, казавшийся поначалу столь важным и недоступным, в действительности был не более чем отвлечением внимания. По-настоящему важные листы, и в этом проявился поистине блестящий интеллект Белнара, были почти небрежно брошены среди прочих бумаг, как нечто не имевшее никакой практической ценности. Эта уловка, была, если можно так выразиться, маскировкой не видном месте. В этой манере, конечно, они могли бы быть в безопасности от обычных воров, интерес которых, по-видимому, был бы направлен скорее на вскрытие сейфов или на поиски тайников. Полагаю, что учитывая их относительную доступность и очевидную невысокую ценность, обычные воры, скорее всего не проявили бы к ним интереса.
Если Белнар и допустил ошибку в этом вопросе, то это была почти неприметная тонкость. Ни фигуры в комнате Каиссы, ни доски собранные там, не имели следов их частого использования. Дерево было девственно гладким, без единого отпечатка пальца на нём, на поверхности досок не было никаких, даже малейших признаков износа или использования, таких как крошечные царапины или потёртости. Конечно, Белнар, как и большинство гореан, был знаком с Каиссой. Но с другой стороны нельзя сказать, что он часто играл. Так что такое изобилие сделанных от руки записей и заметок, связанных с игрой, по-видимому, должно было, по крайней мере, у некоторых наблюдателей, вызвать подозрение.