Глава 1
Часть 2
…Намек в виде чуть приоткрытой двери в операционную был понят так, как требовалось, и Замятина, не став задерживаться в приемном покое, сходу прошла к нам. Увидев полутруп матушки на операционном столе, потемнела взглядом, затем оценила состояние Шаховой и, не говоря ни слова, метнулась к ней.
В любой другой ситуации реакция «прабабки» на обновление вызвала бы смех — она сладострастно охнула, непонимающе нахмурилась, прислушалась к себе, вытаращила глаза и ошарашенно уставилась на меня. Но мне было не до смеха, поэтому я сухо уведомил ее, что это заклинание является личной разработкой Незаменимой, дождался понимания во взгляде и представил девушку матушке:
— Мам, это Валя, моя Слуга. Она, как когда-то говорил Славка, надежна.
Последнее слово интонацией не выделял, так как моя родительница прекрасно знала, какой смысл в него вкладывал мой, несмотря ни на что, брат, и, судя по легкому шевелению век, лишенных ресниц, сделала необходимые выводы.
Представил и ее:
— Валь, информация не для распространения: это моя настоящая и горячо любимая матушка. Как видишь, пока не в лучшей форме. Пожалуйста, помоги Валентине Алексеевне поставить ее на ноги!
Сотрясать воздух звучными обещаниями Замятина не стала — коротко кивнула в знак того, что сделает все возможное, и унеслась переодеваться.
— Все, теперь ты сразу в двух парах надежных рук! — мягко улыбнулся я, а Шахова добавила:
— Поэтому снова отправится в целительский сон. Эдак часов до восьми вечера.
Пока я раздумывал, почему именно до восьми, и прикидывал, как бы побыстрее убить такой безумно долгий промежуток времени, целительница запустила руку под «палатку», отправила мою родительницу в беспамятство и повернулась ко мне:
— А тебе надо в лицей. Хотя бы на три часа. Для чего именно — не скажу: слушала монолог Мирославы Михайловны, практически ничего не соображая, так что запомнила только эти фразы. Хотя вру: в тот момент у меня перед глазами стоял уродский пушок на твоей верхней губе и подбородке, а сознание плавилось от желания устроить мелкой тезке разнос из-за того, что эта бестолочь до сих пор не «отключила» ненужные волосяные луковицы. Сама-то, небось, гладенькая везде, где мо— …
— Предлагала. Раза четыре! — перебил ее я, встав на защиту Незаменимой. — Да и я не сопротивлялся. Но каждый раз что-то отвлекало.
— Все равно устрою! — сварливо пробурчала целительница, вцепилась в накопитель и… честно объяснила причину: — Ибо до смерти устала и хочу на ком-нибудь сорваться.
— Сорвитесь на мне! — предложил я.
— Для того, чтобы ты, добравшись до лицея, прибил на месте первого попавшегося хама?
— Хамов много. А Валя у меня одна… — грустно пошутил я, посмотрел на часы и вздохнул: — Все, мне пора. Вы тут постарайтесь, ладно?
— Лют, еще одно слово на эту тему — и я сорвусь на тебе!!! — рявкнула она и повелительным жестом послала меня… далеко и надолго. А я послушался — посмотрел на спящую матушку, невесть в который раз за последние полчаса задохнулся от лютой ненависти к магам спецгруппы и, зверея от вернувшегося желания задать Волконской пару-тройку крайне неприятных вопросов, вышел в приемный покой. А там столкнулся с Замятиной, успевшей переодеться и как раз возвращавшейся в операционную,
остановился, как вкопанный, чтобы не сбить ее с ног, и… внезапно оказался заключен в объятия.
Такого Валя себе никогда не позволяла, поэтому я впал в ступор. А она, поймав мой взгляд, успокоила единственным аргументом, который в тот миг мог до меня достучаться:
— Главное, что ваша матушка жива. А остальное — при наличии Архимага Жизни, уже выкладывающегося до предела — мелочи. И еще: ваша боль — ваша слабость. А показывать ее можно только Раисе Александровне, Яне и мне…
Согласился. Прижал эту умницу к себе, уткнулся лбом в ее лоб, хотя из-за разницы в росте это оказалось не очень удобно, несколько секунд постоял, закрыв глаза, затем прикоснулся губами к линии роста волос, очень приятно пахнущих каким-то цветочным шампунем, назвал девушку своим чудом и решительно выскользнул из объятий. Просить Замятину постараться не стал, так как понимал, что эта особа скорее пережжет себе каналы, чем расслабится хотя бы на миг. Поэтому вышел в коридор и, оказавшись вне зоны действия стационарной «глушилки», бездумно смел с линз уведомления комма.