«Даже если сегодняшнее покушение являлось постановкой спецслужб Поднебесной, Лиджуан однозначно не играла. А еще в данный момент на ней нет ни одного родового артефакта, следовательно, ты можешь получить любую клятву и наложить лапы на реально достойную личность. Впрочем, знания — твои, так что тебе и решать, нужна она нам или нет…»
Этэ-Инти поделилась информацией для принятия аргументированного решения:
«У моей Ики во „вторичке“ эмпатия. Уровень — шестая ступень ранга мастер. Так вот, результаты анализа поведения Лиджуан можно выразить несколькими утверждениями: говорит то, что думает; думает „красиво“; сочла нас достойными доверия, а Дауда — мужчиной Мечты; люто ненавидит интриги и нечестную игру; действительно боится быть отозванной домой, но не готова перешагивать через очень жесткие принципы; надеется, что мы увидим в ней достойного человека и возьмем под крыло. Делай выводы…»
А Наоки, прислушавшаяся к проснувшейся паранойе, показала экран комма с шуточным советом, прикрывающим очень серьезное «второе дно»:
«Красивых девушек много не бывает. Особенно в твоем возрасте. Так что бери Лиджуан… под Дауда и помоги ее деду как следует насадиться на крючки, подготовленные главами государств Белого Союза. Далее, перед тем как дать Ли… и нам с Этэ-Инти по-настоящему серьезные знания, предложи Волконским нас забрать. Это вполне реально, ведь в данный момент моего деда и прадеда Эиру интересуют не дети от перспективного физика, а твое хорошеерасположение и что-то не в пример более важное. И последнее: „забрать“ — не значит „жениться“, „взять на себя ответственность за нас с ней“ и так далее. Я хочу вырваться из золотой тюрьмы, чтобы жить жизнью обычной аристократки, тренироваться в достойной компании, с вами же отдыхать и наслаждаться пусть небольшой, но все-таки свободой. Вместо того, чтобы выйти замуж за того, на кого покажут, и рожать, как свиноматка…»
Фраза «Что-то не в пример более важное…» подтверждала искренность недомолвок Волконской, так что, сообщив «одноклассницам» время встречи перед вечерней тренировкой, проводив до квартир, а потом разбежавшись с Даудом и Мавией, я умотал к себе в кабинет. А там как следует обдумал новые вводные, созвонился с Мирославой Михайловной и сообщил, что появилась тема для обсуждения в защищенном режиме…
…Разговор с Императрицей-Матерью оставил неприятное послевкусие. Нет, предложение Сумэраги она назвала своевременным и реально нужным, пообещала решить вопрос в ближайшие дни и заявила, что не сомневается в успехе, так что я, по логике, должен был обрадоваться. Кроме того, должен был обрадоваться и похвале за решение вложиться в усиление создающейся команды. Но совет Волконской забыть о мечтах когда-нибудь наложить лапу на Костю, Мишу, Леню и Пашу настолько расстроил, что забил все условно положительные эмоции.
Что самое обидное, разумом я понимал, что эти парни рано или поздно унаследуют кресла глав родов, а значит, в любых ситуациях будут ставить во главу угла интересы Задорожных, Разиных, Соколовых и Вороновых, а не мои. Но душа требовала «разбавить» бабье царство этими ребятами и… дать им лишний шанс завоевать сердца понравившихся девиц. Короче говоря, в общий коридор я сдуру вывалился мрачным, как грозовая туча, и, конечно же, напряг Дауда с Мавией. Пришлось объяснять часть причин для раздражения:
— В принципе, все нормально. Просто обдумывал ситуацию, в которую попала Лиджуан, решал, нужна она нам или нет, представлял разные варианты будущего и ушел в эти мысли слишком глубоко.
— Решил? — с легким напряжением во взгляде спросил Аль Сауд.
— Почти. В смысле, предложу наш Путь в том случае, если она достойно покажет себя на тренировочных спаррингах…
— Толково! — уважительно хмыкнул парень, а чуть задержавшаяся Янка обняла меня со спины, привстала на цыпочки и, положив подбородок на плечо, сыто замурлыкала:
— Мой братец и башковит, и смекалист, и красавец, каких поискать. Но я вам этого не говорила, а то возгордится…
Я сразу же задрал нос, получил в печень и, услышав сзади тихий щелчок закрывшегося дверного замка, ткнул в сенсор вызова лифта.
На Лапину, нарисовавшуюся в поле зрения самой последней, посмотрел уже в кабинке, заметил, что она собрала волосы в плотный «шарик», и задал напрашивавшийся вопрос. Вернее, сразу два:
— И кто у нас сегодня будет дежурить в фойе? Надеюсь, не вы, Леонид Павлович?
— Ика! — ответила Барыня. — Ибо ее КПД, как пестуна, стремится к нулю, а Кнут в этом деле дока.
«Дока» промолчал. А на тридцатом этаже взглядом «передал» нас под охрану Аямэ
и ушел к остальным наставникам. Мы же дождались Сумэраги и Ли, всей толпой дошли до входа в клуб и разбежались по раздевалкам.
Воодушевляющие касания я незаметно «раздал» уже в зале. Всем, кроме Лиджуан. Когда ребята начали разминаться, подошел к Палычу и попросил дать возможность лично «пощупать» китаянку. А где-то минут через сорок-сорок пять оказался с ней в паре и быстро убедился в том, что эта Ледышка ничуть не менее боевита, чем Янка, Наоки и Аямэ. И пусть массы, роста и размаха рук «кнопке» здорово не хватало, зато она великолепно чувствовала дистанцию, невероятно быстро формировала и накидывала оба замедления, имеющиеся в арсенале — зеркало и окоченение — уходила как минимум от двух из пяти попыток ворваться в ближний бой и очень жестко била атакующими заклинаниями. Нет, справиться со мной не смогла, хотя я принципиально не использовал ни угнетающий рык, ни сминающее касание, ни пробойник. Но только из-за того, что я был на ступеньку выше, а мои сопротивления «резали» как бы не две трети влетающего урона.
Кстати, этот бой у нее получился самым мягким. Потом Палыч поставил ее в пару с Янкой, и эта отмороженная парочка, сцепившись в бою не на жизнь, а на смерть, слила весь резерв всего за шесть с половиной минут, наполучала море серьезных травм, чуть не сдохла от магического истощения и «помогла» потратить большую часть резервов Мавии с Аямэ.
Схватку с Эиру китаянка проиграла тактически. Не учла наличия у той «вторички»-Крови и привычно ушла на дистанцию. А когда нахватала кучу дичайших ослаблений, поняла, что вот-вот скопытится, и доперла, что против Этэ-Инти так работать нельзя, стало поздно что-либо менять. Наоки вынесла. Хотя и с очень большим трудом — японка дралась, как камикадзе, но разница в уровень в комплекте с провалом кривой развития, увы, сделали свое дело. А запись поединка Ли и Аль Сауда Палыч показал нам во время заминки. Дабы ткнуть нас, парней, носом в последствия «тупой галантности». Что в этом бою было не так? Всего один ма-а-аленький нюансик: Дауд старался не атаковать в область груди Лиджуан, а она пользовалась этой слабостью его тактики и, вынуждая противника перенаправлять удары, заставила рвать наработанные комбинации и навязала свой рисунок боя. Вот и одержала не особо легкую, но убедительную победу.
В общем, мне понравилась и эта грань характера китаянки, поэтому где-то минут через сорок-сорок пять, встретив девчонок у дверей их раздевалки, я жестом попросил тишины, оглядел всех трех «одноклассниц» и остановил взгляд на Наоки, невесть с чего нарядившейся в желтый шелковый халат с обалденной вышивкой:
— Девчат, есть тема для серьезного разговора. Поэтому ровно в десять я жду вас на ужин. Пятидесятый этаж, квартира пятьдесят ноль-один. Форма одежды максимально комфортная. И… телохранительниц надо будет оставить либо в своих квартирах, либо в нашем общем коридоре. Вопросы?
Глава 6
Часть 1
23 марта 850 г. от ОВД.
…В ночь на пятницу, дорвавшись до постели, я очень быстро понял, что «добровольно» не усну — мысль о том, что утром матушка будет полностью здорова, то переполняла щенячьей радостью, то пробуждала идиотское «А вдруг…» и тоже отбивала сон. В общем, промучившись почти до часа ночи, я звякнул Варе и попросил «помощи». «Старались» до половины третьего, зато потом зарубило обоих. В какой позе «выключило свет» Лапиной, я внимания не обратил, хотя точно помню, что позволил себе отъехать только после того, как услышал ее сопение. А еще задрых на левом краю кровати и на левом боку, то есть, лицом к двери. Поэтому жадный поцелуй в губы мгновенно вернул в сознание и заставил открыть глаза, а хриплый стон возбуждения и сладостная дрожь обнаженного женского тела, почему-то пытающего забраться ко мне под одеяло спереди, переключили в боевой режим. И тут до стремительно «разгоняюощегося» сознания достучались все странности, которые до этого лишь слабенько «царапали» — я не узнал ни вкуса губ, ни запаха тела и страсти, ни очертаний досконально изученных форм! Впрочем, последней каплей, переполнившей чашу терпения, стал смутно знакомый шепот, ударивший по перетянутым нервам: