— А если поймёшь, что выбрала не того? — спрашивает Ксюшу одна.
Другая перебивает:
— Девочки, не знаете, Господь с апостолами уже пришли на склад?
Постоянно представляю себе такие фразы буквально.
— Пришли, — отвечает первая, — сходи посмотри. А бывает ведь, люди меняются, — допытывает она Ксюшу.
— Ой, девки, хорош споры разводить, — вступает прокуренным голосом Лора. — Вы гляньте, какая сейчас у людей любовь. «Балтика»-девятка и та крепче, чем их любовь.
Лора здесь работает недавно, пару месяцев. В церковь ходит столько же. У неё красивое чёрное каре и странные, как будто опухшие розовые ладони. Никогда таких не видела.
— Восемь! Восемь архангелов Михаилов! — негодует очередной кто-то. — Где ж я их столько найду?
Пока я разбираю, с большой ли буквы пишутся Крест и Богородица, они пользуются православным вокабуляром, как только пожелают:
— Помнишь, заказала тебе мученицу Ирину на прошлой неделе? Уже готово? Спасибо.
— Любить ещё надо уметь, — продолжает Лора. — А иначе это как дилетантский полёт на дельтаплане. Пятнадцать минут летишь, а потом ломаешь обе ноги.
Мы смеёмся.
— А ты почему молчишь? — спрашивает меня Ксюша.
— Не знаю… Я думаю, люди слишком разные, чтобы заставлять их всех жить по одной модели.
Не разделяю я этого увлечения темами счастья в браке и тем более не особо люблю слышать о семье (это ведь место, где выедают друг другу мозг, да?). Смысл со мной говорить о традиционном браке? Я настолько против любых традиций, что даже традиционное сливочное масло на полках магазинов обхожу стороной. И переворачиваю зубную пасту, если вижу на ней фото фейковой довольной семьи (разница между детьми и родителями там обычно не больше десяти лет).
— Но ты же можешь предположить, — говорит Ксюша, — что есть то, что объединяет всех людей. Иначе почему они люди?
— Предположить могу.
— Вот об этом и речь.
Я задумалась: а ведь на моей прошлой работе тоже был вечный спор о чём-то. Да, точно: безуглеводная диета.
— Божья Матерь с Младенцем из пробирки когда поступят?
Я прям вздрогнула:
— «Божья Матерь с Младенцем из пробирки»? Что, и такая икона есть?
Они переглядываются и смеются.
— Мы так называем пробирную палату, для краткости.
А жаль, наверняка бы была покровительницей искусственного оплодотворения.
— Ваш сленг меня с ума сведёт, — выдыхаю я.
— Виктор Викторович знает, что там с пробирной, — отвечает Ксюша.
Я слышала о нём совсем немного. Например, что недавно у него родился третий сын («Виктор Викторович Третий», — шутили на набережной). Ещё Ксюша рассказывала, что, когда все летели в командировку, она попала с ним в один самолёт и чувствовала себя абсолютно спокойно, «потому что он же святой человек».
— А кто это? — спрашиваю я.
На мне останавливаются все глаза в комнате. Секунд десять стоит тишина.
— Ты не знаешь Виктора Викторовича?
И началось: «Когда я первый раз увидела Виктора Викторовича…», «Да как можно не знать Виктора Викторовича…»
Я так поняла, что это местная достопримечательность.
— Сходи, — уговаривают меня хором.
— Заодно узнаешь, что там с пробирной, — добавляет Ксюша.
Ладно. Подхожу к двери на третьем этаже и звоню в домофон. Кто-то открыл мне, хотя я не уверена, что этот человек меня знает. Очередное доказательство того, что молодая девушка пройдёт везде. Так я впервые оказываюсь в месте, где отливают серебро и мастерят изделия, — на третьем этаже, посреди производства. Хотя за неделю работы все кабинеты офиса, этажом выше, мне уже знакомы.
У мастерской в этой пятиэтажке бывшего советского завода есть три этажа: второй — цех икон, третий — ювелирное производство, где я сейчас, и четвёртый — офис. На первом этаже пекарня, она к делу отношения не имеет. На пятом пустуют офисы премиум-класса, и двери туда закрыты. Это не мешает редким энтузиастам вроде меня топтаться там и складывать окурки в банку из-под «Нескафе».
Но сейчас — о производстве. Вот оно: впереди длинный коридор открытых дверей. Это похоже на сон. Мне часто снятся коридоры. Пахнет плавленым воском и ещё чем-то, наверное серебром (серебро вообще пахнет?). Налево и направо люди, вернее, их спины в синих халатах. У некоторых над столами висят иконы и молитвы, но немного, не больше чем в маршрутке.